Читать книгу Раб Петров онлайн | страница 22
– Отпустите меня! – в панике выкрикнул он. – Тилус, иди ко мне сейчас же!
Андрюс вскинул левую руку: вот-вот с камня сорвутся всполохи пламени! Однако Гинтаре и не думала защищаться или нападать; напротив, она отошла на шаг и спокойно уселась прямо на землю.
– А всё-таки домой идти сейчас не стоит, – ровным голосом проговорил она. – Только хуже сделаешь!
– Кому хуже? – онемевшими губами еле выговорил Андрюс. – Кому?!
– Своим! Матери, Ядвиге… Они ведь, чуть что, защищать тебя кинутся.
И верно: Ядвига так точно за ним в и в горящий дом побежала бы… Дрожь пробирала его тело, он поискал глазами Тилуса; друг был, как всегда, рядом. Котёнок вспрыгнул к Андрюсу на плечо, успокаивающе замурлыкал.
Андрюс вдруг почувствовал, как ужасная усталость сковала всё тело. Гинтаре пристально наблюдала за ним, словно невзначай, подошла ближе и коснулась рукой его лба… Затем она зачерпнула воды из озера и поднесла ему – Андрюс покорно выпил из её руки. Голова слегка закружилась, он лёг на прохладную траву и стал смотреть в тёмное небо, куда медленно, словно уставший бык на холм, взбиралась тяжёлая оранжевая луна.
– Почему… Почему он красный, когда вы рядом? – еле шевеля языком, спросил Андрюс.
Он не уточнил, что именно имел в виду, однако Гинтаре поняла.
– Я ведь другая; но другое не всегда означает зло.
Он хотел ещё что-то спросить, но девушка снова достала свою свирель и заиграла; полилась нежная, чуть печальная мелодия. Тилус громко мурчал, подпевая; «Как же складно у них выходит! – удивился про себя Андрюс. – Точно нарочно учились вместе играть».
Луна тихо подмигивала ему янтарными глазами.
* * *Андрюс поднял голову; в утренних сумерках он разглядел чёрную воду озера и густую поросль черники там, где Гинтаре похоронила вчера убитую им волчицу. Гинтаре… Да где же она сама?
Он вскочил и огляделся.
– Госпожа Гинтаре!
Никто не отозвался – только рядом, почти под ногами, стрелой ринулась прочь блестящая чёрная змея с двумя жёлтыми пятнышками на шее.
* * *Когда Андрюс добрался до дома, уже светало – и поэтому он не смог обмануть себя и притворится, что всё это ему померещилось… Над покрытыми сажей останками дома клубился тёмный, едкий дым, безобразно торчала уцелевшая труба, да кое-где сохранились балки. Приглушённо выли мать с Иевой, отец неподвижно стоял посреди двора; на его помертвевшем, разом состарившемся лице не было никаких чувств.