Читать книгу Чай для призрака онлайн | страница 3

Она всегда и всем заваривала одни и те же травы, но чай всегда и у всех получался разным. Кто-то уверял, что пьёт липовый чай, а кто-то – успокоительный луговой сбор с мёдом. Кто-то чувствовал вкус сливочной земляники, кто-то – корицы, смородины или малины, а кому-то и вовсе мерещилась капля крепкой вишнёвой настойки.

Матушка же на все расспросы лишь улыбалась и качала головой.

– Вы приходите сюда не только за чаем, но и за тайной. И за капелькой чуда в травяном отваре, – говаривала она. – Так позвольте же им остаться тайной и чудом. И сделать вашу жизнь на капельку интересней, удивительней и волшебней. Правда убьёт чудо. Отравит скукой. Неужели унылая истина важнее чудесной тайны?

И большинство соглашалось – нет, не важнее, чудо приятней. Тем более чай подстраивался под желания и самочувствие посетителя. И успокаивал злого, и подбадривал унылого, и наводил на нужные мысли думающего, и лечил мелкую хворь вроде головной боли или прихватившего живота.

Однако находились и неуёмные. Но матушка Шанэ всегда встречала и провожала их неизменной добродушной улыбкой и пожеланиями всяческих приятностей, строго храня свои секреты – и древние секреты своего рода.

Стрелки часов ползли к полуночи. Матушка допила чай, откинулась на спинку кресла и погрузилась в приятную дремоту. Хотя, конечно, надобно перебраться в постель… Но у очага спится слаще. И кота тревожить неохота. И…

Треньк.

Матушка резко открыла глаза. Кот поднял голову и зашипел. Началось… Лето было таким спокойным, а вот осень… Осень будит в людях разное. Одних ведёт домой, к теплу и свету, напоминая о важности семьи и святости родного очага. А других, напротив, гонит из дому – в сырую тьму. И толкает на преступления.

Треньк-треньк.

Она осторожно встала, уложила кота в кресло и поспешила вниз, прежде прихватив с углового столика светлое одеяло и полный, всегда горячий чайник.

***

За столиком со свечой сидел одинокий и несчастный, мокрый насквозь парнишка. Он грустно смотрел на голубой огонёк, шевеля посиневшими губами, но не произнося ни звука.