Читать книгу Еврейская нота. Сборник онлайн | страница 6

Между нами ничего не изменилось, но наступило какое-то отдаление.

Дрался я редко, и все это были в классе середнячки, которые хотели самоутвердиться, а на бойцовых пацанов не замахивались. В четвертом классе Голобоков сказал, что «вообще ты еврей» и ждал, судя по лицу, что я его вызову после уроков драться. А что еще. Дело шло к лету, за школьным забором была танцплощадка в парке среди кустов, там всегда и дрались.

Голобоков был выше, но своими длинными руками он как-то по-деревенски размахивался аж из-за спины, и я ему навтыкал, но получалось не сильно, даже синяков не осталось.

Уже в восьмом классе, в другой школе другого города, я точно так же дрался с Мартыном – Мартыновым, крупноватым, но слабоватым середнячком. Он тоже озвучил, что еврей ему не нравится. И тоже выступил после уроков за туалетом как-то неуверенно. И тоже не то чтобы получил, но все решили, что победил точно я.

Раза три за школу мне вламывали, но это были обычные пацанские дела, не имевшие никакого отношения к национальному вопросу. И я пару раз камрадам разбивал носы – без обид.

Есть такой стереотип: евреев в детстве называют на всех углах жидами, бьют на улице и во дворе и портят жизнь разными способами. Не знаю. Лично не наблюдал, от знакомых конкретно не слышал, на себе не испытывал. Может потому, что в Забайкалье и на Дальнем Востоке не было такой традиции.

Нет, в паре школ, где я учился, возникал еще поначалу какой-нибудь мелкий насмешник, развлекатель класса, который кричал «жид, жид», или «еврей, еврей» – один еще посылал как дразнилку «полужидок»: видимо, метисизацией он разрешил для себя мой нетипичный, по его мнению, облик. Их невозможно было треснуть: они смеялись и юрко убегали, прыгая через парты; но зла в них не чувствовалось – они развлекались. Можно даже сказать – невинно развлекались. Драться после уроков отказывались – опять же с мелким веселым смехом. Класс внимал развлечению снисходительно и в общем их не поддерживал. Через неделю-другую им надоедало, и они унимались. И я был своим: нормальным, как все.