Читать книгу Чёрная королева: Опасная игра онлайн | страница 2

Три этажа, объятых пламенем, полыхали так, что ему пришлось отползти дальше, в фигурный сад из аккуратно остриженных кустов самшита, и лежать, уткнувшись в белый гравий дорожки, беззвучно рыдая.

Потому его и не заметили.

Он наблюдал, как они ходили, переговариваясь и показывая руками в перчатках на дом и пристройки, которые тоже горели, и слышал их голоса. Сквозь прореху в кустах – а мама, помнится, ругала садовника за то, что он неаккуратно их постриг – он видел, как волокли связанного отца и бросили к ногам седовласого на усеянную пеплом траву лужайки. Губы разбиты и один сапог потерялся, а белая льняная рубашка измазана кровью и землей. И лицо чёрное от сажи, а по нему две дорожки от слез. А рыцари Ирдио́на стояли над ним как ни в чем не бывало. Сапоги со шпорами, белые плащи, бурые понизу от жирной тала́сской глины, кольчуги, на которых играли блики пожара, мечи и бутыли с жидким ирдионским пламенем. Голова сокола, вышитая на крагах – символ Ордена.

Он запомнил их всех. Каждого…

– Рикард! Рик! Да проснись же ты! Задохнешься!

Кто-то тряс его за плечи, и, вываливаясь из удушающих объятий кошмара, Рикард даже успел услышать свой собственный судорожный кашель и хрип, доносившийся будто издалека. Рывком сел на кровати, схватившись рукой за лицо. До сих пор ещё казалось, оно пылает от жара.

– Сон, – лаконично произнес Альбуке́р, подавая ему кувшин и стакан.

Рикард дышал прерывисто и часто, понимая, что да, это сон, но запах дыма всё ещё стоял в ноздрях, и, перехватив кувшин, он отхлебнул прямо из горлышка, чувствуя, как расслабляется скованное спазмами горло. Выдохнул, наконец, и остальную воду вылил себе на голову.

– Дамочка дожидается внизу.

– Что? Какая дамочка? – прохрипел он, стирая ладонью с лица капли вместе с остатками липкой паутины сновидений.

– Мне почем знать. Сказала – от Найда.

Чёрные глаза Альбукера ничего не отражали. И лицо невозмутимое, мрачное, обычное для старого тавра́ка тоже. Он развернулся и вышел из комнаты. Сегодня он еще оказался многословен, сочувствует, видимо, хотя такое бывает и нечасто.