Читать книгу Когда рассеется тьма онлайн | страница 39

– Хочешь, вместе поедем? – предложил Павел. Ему не хотелось, чтобы она грустила.

– Хочу! – она обрадовалась так явно, что он засмеялся.

– Тебе может быть там скучно, – предостерег он. – Я буду копаться в бумагах Юлия.

– Мне скучно без тебя, – смущенно призналась она.

Павел через стол протянул к ней руку, она потерлась о его ладонь щекой.

Он ни разу не пожалел, что женился, а сейчас впервые этому по-настоящему порадовался.

– Собирайся, – поднялся Павел.

Ксения весело вспорхнула, помчалась одеваться. По дороге тихо разглядывала едущие рядом машины. Ему надо было подумать, и она молчала.

– Я хочу найти завещание, – объяснил Павел.

Она скосила на него глаза и снова посмотрела в окно.

Кроме нее, никто на свете не понимал, когда ему хочется помолчать.

Входить в квартиру было жутко. Повернув ключ в замке, Павел помедлил перед тем, как открыть дверь.

В квартире было все, как всегда. Как будто Юлий вот-вот должен вернуться с работы.

– Ты здесь жил раньше? – тихо спросила Ксения.

Никто, кроме нее, не знал, когда ему хочется услышать человеческий голос.

– Жил. – Павел прошел на кухню, постоял, направился в свою бывшую комнату.

Лет десять назад Юлий сделал ремонт. Но и теперь в комнате было все, чтобы Павел мог вернуться сюда в любой момент. Шкаф у стены, книжная стенка, раскладной диван.

– Почему ты не спрашиваешь, где мои родители? – не глядя на Ксению, спросил он.

– Потому что ты не хочешь об этом говорить, – стоя за его спиной, тихо сказала она.

– Не хочу, – подтвердил Павел.

Подойдя к окну, он посмотрел на растущие под окнами деревья, вздохнул и быстро пошел в комнату Юлия.

Завещание нашлось там, где он и предполагал: в одной из папок в тумбочке книжного шкафа. Документы всегда хранились здесь, даже тогда, когда этого шкафа еще не было, а вместо него стоял какой-то другой, которого Павел уже не помнил.

Тогда эта комната была бабушкиной.

Завещание сильно удивило.

Юлий завещал Павлу квартиру, долю в фирме и все банковские счета, кроме двух. На одном лежал миллион, и он предназначался Агате, на другом тридцать миллионов, и они предназначались матери.