Читать книгу Узкая дверь онлайн | страница 71
– Имейте терпение, Рой, – между тем продолжала она, – и просто позвольте мне рассказать вам эту историю до конца. А если и после этого вы все же сочтете нужным сообщить о вашей находке властям… – она пожала плечами, – что ж, я ваше мнение уважу. Но подождите; пусть сперва у вас будет достаточно фактов. И, разумеется, – она мимолетно, одними губами, мне улыбнулась, – если вы все же вознамеритесь принять решение в одностороннем порядке, то вряд ли я впредь смогу считать вас человеком, достойным моего доверия.
Интересно, как ей это удается? Просто гипноз какой-то! Она даже голоса не повышает, и все же в ней чувствуется некий непоколебимый авторитет. Даже я, привыкший к традиционному типу директора школы – мужчине в докторской мантии с грубовато-ободряющей, несколько нагловатой, а то и откровенно наглой манерой поведения, – был вынужден с изумлением признать, что именно ей удалось до такой степени и совершенно неожиданно парализовать мою волю.
Нет, я, конечно, понимаю, что бесконечно этот необычный паралич продолжаться не может. Человеческими останками – если это действительно человеческие останки – должны заниматься соответствующие органы. Но в определенном смысле Ла Бакфаст права. Начавшееся полицейское расследование вновь заставит открыться те старые раны, которые только-только начали заживать. Снова всплывет та история с Гарри Кларком, а вместе с ней и новый набор слухов. Откуда, между прочим, Ла Бакфаст знает о том, кем был Эрик? Уж не от Джонни ли Харрингтона, того мальчика, который чуть не уничтожил нашу школу, и всего лишь для того, чтобы впоследствии вернуться в качестве ее директора? А может, она была свидетельницей некоего прискорбного инцидента, когда вместе с Эриком работала в «Короле Генрихе»?
Я сказал Ла Бакфаст, что ничего не знал о склонностях моего старого друга. Я и впрямь лишь в прошлом году начал что-то подозревать – после того, как обнаружил злополучное письмо Дэвида Спайкли. Но сейчас мне уже кажется, что я все-таки о чем-то догадывался и просто старался не обращать на это внимания – так человек порой игнорирует появление подозрительной, но бессимптомной родинки или припухлости. Но ведь какие-то неприятные ощущения у меня были. Например, меня раздражала замкнутость Эрика. И его постоянный и упрямый отказ взять классное руководство. И меня весьма неприятно удивил его слишком быстрый уход – практически бегство – из «Сент-Освальдз» почти сразу после суда над Гарри Кларком. А потом, в 1989 году, он столь же стремительно покинул школу «Король Генрих». Разве я никогда не задавал себе вопросов, связанных со всеми этими странностями? А может, я просто старался ни о чем таком не задумываться, позволяя этим его странностям как бы оставаться вне зоны моего внимания из страха узнать реальный диагноз? Не думаю, что я по-настоящему в чем-то подозревал Эрика. Вряд ли. Но когда мне пришлось прочесть то страшное, адресованное ему, письмо, я, помнится, особого удивления не испытал; меня скорее охватило леденящее чувство утраты. И одиночества. И предательства. Неужели я все это время сам себя обманывал? И вот что гораздо хуже: если история Эрика всплывет на поверхность, никто ведь не поверит, что я действительно долгое время ничего не знал.