Читать книгу Плохой хороший день Алексея Турова. Сборник онлайн | страница 12
– А как же я? – тихо спросила Рина. – Меня тут вообще нет, в этой сложной конструкции?
– Господи! – засмеялась бабушка. – Да что ты? Ты давно не ребенок, а взрослая девица, через два года можешь замуж сходить!
Как бабушка была права: и матери, и отцу после развода стало легче и проще. Ринина мать, легкомысленная Шурочка, пообижалась чуть больше месяца: «Ах, такой-сякой, бросил меня, умницу и красавицу», – а потом быстро выдохнула, освободилась, повеселела, еще больше помолодела и расцвела. А через пару лет и вовсе вышла замуж и укатила в Норвегию.
Отец к тому времени уже жил в деревне.
А Рина и вправду сходила замуж – аккурат на первом курсе. И здесь бабушка оказалась права. И кстати, формулировка ее оказалась очень точной – «сходить замуж». Сходила. Правда, неудачно сходила.
Ко второй бабушке, Ирине Ивановне, в честь которой Рина была названа, она попала впервые года в четыре. Бабушка Ира жила в деревне за Россошью. Называлась она Крокодиново. Конечно же, Рина тут же окрестила ее Крокодилово.
Деревня была живописная, красивая и, видимо, когда-то небедная. Но теперь молодежь тяжелым сельским трудом заниматься не желала и бежала в города. При этих разговорах отец хмурил брови, а мама посмеивалась: «А что же ты, крестьянин? Других осуждаешь, а сам убежал!» Отец еще больше хмурился и всерьез обижался.
Легкомысленная Шурочка полдня проводила на речке. «Я на пляж!» – утром радостно объявляла она. Рина видела, как недовольно хмурилась бабушка Ирина Ивановна. Кстати, Рина почему-то так и звала ее – Ирина Ивановна. Бабушка обижалась, но еще больше обижался отец: «Какая она тебе Ирина Ивановна? Зови ее бабушкой!» Пару раз получалось – Рина была послушным ребенком, – а потом снова переходила на имя и отчество. Получалось это само собой, машинально.
Кстати, и Шурочка звала свекровь по имени-отчеству. А на просьбу мужа называть ее мамой возмутилась: «Какая она мне мама, господь с тобой! Мама у меня одна, и живет она в Ленинграде!» Сказала, как припечатала. И к этому разговору никто больше не возвращался.