Читать книгу Коммуналка 2. Близкие люди онлайн | страница 29

Пил.

Вздыхал.

И потеряв всякий страх говорил. Говорил о вещах, безусловно, крамольных, и во время иное, тут гадать нечего, вскорости сменил бы он не только погоны, но и место жительства, возможно, пополнивши бы ряды постояльцев.

– Аленушку они мне подняли. Ясень и поднял. Он хоть и грозный, и к людям… а как ему к людям, когда люди такие? Но поднял… иные-то лишь руками разводили. Вот я и… может, они там чего и делали, я ж что? Я человек маленький, мне-то откудова ведать? Но это там, а тут… я контингент берегу.

Оно и верно.

Это Святослав понял позже, побывав на других поселениях, тогда-то и оценил, что сытный запах, шедший от дальнего барака, что сами эти бараки, поставленные из плотного леса, зачарованные от сырости и плесени, с высокими полами, которые не промерзали даже зимой. Оценил и целые ватники, и то почтение, с которым люди, да и нелюди, относились к смешному Савелию Никитовичу.

…у него не получилось защитить своих подопечных. Не всех. И он искренне, как-то с совершенно непотребной человечностью, выматывавшей и его, и Святослава, переживал о тех, кто ушел.

Что с ним стало?

И выяснить можно бы, но отчего-то не хочется. Может, оттого, что знание не оставит места надежде. А вот рассказать обо всем вышло легко.

И сам не заметил.

Такси давно довезло до нужного места, и уехало, а Святослав все говорил, не имея сил молчать. И слова находились, и вспомнился вдруг взгляд того дива, в котором насмешка сменилась печалью, а та – сочувствием к нему, глупому мальчишке, такому наивному. Он будто наперед знал, что произойдет дальше, и с мальчишкой, и с наивностью.

Святослав замолчал.

И облизал сухие колючие губы.

– И что было потом? – поинтересовалась Астра, озираясь.

– Потом… потом я вернулся на фронт. Думал, что получу выговор за то, что не исполнил задание. Но там лишь кивнули, будто иного и не ждали. Впрочем, и не ждали, да… а меня отправили дальше. Работать.

И замолчал.

А она больше не спрашивала. Смотрела.

Этот район возводили сразу после войны, когда города, очнувшись от затяжного кошмара, вдруг осознали, что все еще живы. И тогда-то, обуреваемые проснувшейся вдруг жаждой к этой жизни, принялись прихорашиваться.