Читать книгу Коммуналка 2. Близкие люди онлайн | страница 21
…раны затягивались.
Еще несколько дней уйдет на восстановление слизистой. Нужно будет попросить Савожицкую, чтобы легочный сбор составила, с отхаркивающим. Корень солодки подойдет или вот фиалка, но кашель будет сильным, пока легкие не очистятся.
– А тут… она сказала, что мне в школу пора, что война войной, но аттестат нужен. И в школу следует идти красивой. И меня эта мысль захватила. Я ведь никогда-то в школе не была. Сперва дома училась, с мамой. Потом… в приюте я болела постоянно. Война опять же…
Астра замолчала.
– Не приняли? – надсаженным голосом поинтересовался Святослав.
– Отчего же… приняли. В школу. В классе… я собиралась. Не только я… Калерия… принесла сумку. Сама сшила. И тетради нашли. Почти чистые. Перья опять же. Чернильницу…
Астра замолчала.
* * *…больно было.
Было не просто больно, вернулось то поганое ощущение, словно внутри Святослава костер развели. И теперь он медленно жарился на этом вот костре чужой силы. Подмывало даже встать, отказаться от этакой помощи, честно сказать, что он не выдержит.
Что лучше сдохнуть…
Не лучше.
А пальцы, поглаживавшие шею, как-то так, совершенно небрежно, будто привычно было им чужие шеи гладить, замерли вдруг.
– Я надеялась… не знаю, на что надеялась, – не нужно было оборачиваться, чтобы увидеть, как дива нервно пожимает плечами. – Я сразу поняла, насколько чужая им. И… там собрали всех. Разные дети. Разного возраста. Некоторые даже совсем и не дети… были те, кто курил. И смеялся. И… читать не умел. Я умела и хорошо.
Пальцы сместились чуть ниже, делясь со Святославом силой, от чего он с превеликим удовольствием отказался бы.
– Я знала историю. И географию. И оказалось вдруг, что я, если не самая умная, то… почти. К тому же дива. Серафима Казимировна просила меня быть проще, но я не понимала. Как это? Я не могу перестать быть дивой по своему желанию. И не могу притворяться, что чего-то не знаю, если знаю. Притворяться вообще очень сложно. Не понимаю, как люди с этим справляются.
– У них опыт.
– Да…
Она замолчала, и молчание это было болезненным.