Читать книгу Портрет моего мужа онлайн | страница 44
И работе.
К коротким волосам, поскольку выяснилось, что длинные накапливают на удивление много остаточной энергии, а уж та способна испортить любую заготовку. В прежней моей жизни я не работала со сверхтонкими потоками, благо, финансирование позволяло не экономить на проводниках. А здесь…
…волосы впервые я обрезала на Сайман, и сала Терес счел их годной жертвой. Мы вместе стояли над костром, который разложили на древнем алтаре, и я смотрела, как пламя окрашивается зеленью, предрекая мне счастье в личной жизни.
Местным это пришлось по душе.
…с ними я тоже свыклась, что с грубыми на вид рыбаками, из которых лишнего слова не вытащишь, полагаю, отчасти потому, что живы были в их памяти времена, когда выходили они не только на рыбью охоту; что с женщинами их. Те тоже не отличались разговорчивостью. Они, казалось, появлялись на свет с темною кожей и выгоревшими, почти белыми волосами. В столице, верно, это сочли бы уродливым, но здесь…
Здесь все было немного иначе.
А потом вновь появился Мар.
Едва завидев незнакомый цеппелин – тонкий, с виду хрупкий, будто из стекла отлитый – я поняла, что прибыл он по мою душу. И отложила заготовку.
Сняла фартук.
Вытерла ветошью руки. Анатор гасить не стала, не хватало еще ради Мара испортить заготовку, на которую ушло почти семь унций алюминия.
Я провела ладонью по коротким – здесь такие и мужчины не носят – волосам и даже заглянула в зеркало, убеждаясь, что остров коснулся меня. Кожа потемнела, то ли от загара, то ли от веснушек, губы потрескались, а брови стали ярко-рыжими.
Ветер… ветра здесь дуют круглый год.
Я поднялась на башню и смотрела, как кружит чужак, пытаясь найти точку опоры. Для местных ветров он был слишком легким, а лоцман, не знакомый с течениями, не справлялся, и цеппелин то и дело относило в сторону сизо-лиловых скал. Они были недостаточно высоки, чтобы дотянуться до гондолы, но выглядели довольно угрожающими.
Я помню.
– Ишь, – сала Терес дернул себя за бороду. – Выплясывает, чтоб ему…
Он хотел добавить пару слов покрепче, но лишь покосился на меня с упреком, будто бы я виновата, что воспитание мешает ему выругаться.