Читать книгу Шутовской хоровод. Эти опавшие листья. Сборник онлайн | страница 65

– Пожалуй, – сказал наконец Липиат, который все это время стоял неподвижно, кусая ногти, – пора начинать сеанс. – Он поднял с пола неоконченный портрет и поставил его на мольберт. – Я потратил впустую массу времени, – сказал он, – а его, в конце концов, не так уж много, чтобы тратить зря. – Тон у него был угрюмый, и вся его фигура вдруг стала какой-то сморщенной, как воздушный шар, из которого выпустили воздух. – Его не так уж много, – повторил он и вздохнул. – Я, видите ли, все еще считаю себя молодым человеком, молодым и многообещающим. Казимир Липиат – какое молодое, многообещающее имя, не правда ли? Но я уже не молод, я вышел из того возраста, когда подают надежды. Иногда я понимаю это, и тогда мне делается больно и тяжело.

Миссис Вивиш взошла на помост и села на стоявший там стул.

– Так? – спросила она.

Липиат взглянул сначала на нее, потом на портрет. Ее красота, его страсть – неужели они сочетаются только на холсте? Ее любовником был Оппс. Время шло; он чувствовал усталость.

– Так хорошо, – сказал он и начал писать. – Сколько вам лет? – спросил он через минуту.

– Что-то вроде двадцати пяти, – сказала миссис Вивиш.

– Двадцать пять? Боже милосердный, почти пятнадцать лет прошло с тех пор, как мне было двадцать пять. Пятнадцать лет борьбы. Господи, как я порой ненавижу людей! Всех и каждого. И не столько за их враждебное отношение: тут я могу платить им той же монетой. Меня возмущает их молчание и равнодушие, их способность делаться глухими. Я хочу что-то сказать им, что-то важное и существенное. И я говорю об этом вот уж пятнадцать лет, я кричу об этом во всю глотку. А они не обращают внимания. Я приношу им на блюде свою голову и свое сердце. А они даже не замечают их. Иногда я спрашиваю себя, надолго ли меня хватит при таком положении. – Теперь он говорил очень тихо, его голос дрожал. – Мне ведь почти сорок, знаете… – Голос стал хриплым и замолк окончательно. Он принялся смешивать краски на палитре – медленно, точно это занятие отнимало у него все силы.

Миссис Вивиш смотрела на него. Да, он не молод: в эту минуту он выглядел даже старше своих лет. Перед ней стоял старик, осунувшийся, исхудалый, потрепанный. Он неудачник, он несчастен. Но мир был бы менее справедлив, менее разборчив, если бы наградил его успехом.