Читать книгу Только правда и ничего кроме вымысла онлайн | страница 8

Но когда-то он сиял. Это надо было видеть.

Слава пришла вместе с главной кинопремьерой лета. Керри получил тридцать пять процентов из двухсот двадцати миллионов долларов кассовых сборов. Деньги стекались в финансовые резервуары Керри отовсюду, где показывали фильм, – от захолустной Таскалусы до древнего Тимбукту, как говорили агенты. Картина, конечно, оставляла желать лучшего, что признавал даже сам Керри, но от этого успех казался еще слаще: чем безнаказанней, тем ближе к небесам.

Региональные премьеры в Лондоне, Москве, Берлине… Одновременно с показами Керри пожинал плоды зрительской любви. В Рим он вступил как Цезарь фарса. Прошагал девяносто метров по красной ковровой дорожке, заметил репортера на корточках прямо перед собой, оценил момент, как ныряльщик с утеса – поднимающуюся волну, споткнулся о парня и рухнул распростертым орлом. Голова и плечи Керри содрогались в таких конвульсиях, что толпа уже мысленно с ним прощалась. Лежа на дорожке, Керри вспомнил своего дядю Деза, которого застрелили при попытке разыграть продавца кукурузы, переодевшись снежным человеком. Кто-то бросился на помощь звезде. Остальные глазели. Выждав, пока напряжение достигнет апогея, Керри взвился как пружина. Все интервью потом он давал с косящим глазом.

В Квиринальском дворце состоялся ужин в его честь. Прием на сто человек устроили по поручению итальянского президента. Все явились ради того, чтобы посидеть за одним столом с гением перформанса, все глазели на него с любопытством. Керри, сидевший во главе стола, попросил у степенного сомелье разрешения осмотреть бутылку. Мужчина остановился и вручил ее Керри. Джим понюхал пробку, изучил этикетку – отвлекающие маневры – и присосался к горлышку на несколько долгих глотков.

Отставив бутылку, он с миной истинного знатока заявил:

– Превосходно! Гости оценят!

О да! Они оценили. Зал загудел: и швейцарский арт-дилер, и трое из «Мерк», и официанты, наблюдающие из кухни, где хохотали повара. И головорез каморры, на прошлой неделе утопивший в Тибре два трупа. И муж шведского посла. Освободившись от бремени хороших манер, гости смеялись, и в эту римскую ночь, когда они ели и пили на мраморной террасе, смех сближал их вопреки всем языковым барьерам. Оркестр из двенадцати музыкантов играл танго. Очарованная мелодией владелица сети химчисток, одинокая оплывшая женщина глубоко за пятьдесят (чтобы попасть сюда, она всучила пять тысяч долларов взяточнику-секретарю еще большего взяточника-сенатора), после трех просекко отважилась пригласить Керри потанцевать. Она двинулась на него как танк с тепловым наведением, и эта внутренняя дерзость чем-то зацепила Керри. Он отстранил телохранителей, подал ей руку и вывел на колоннаду. Оба слились в страстном танго. Женщина подстраивалась на удивление быстро, хотя ее пальцы, сальные от бранзино на гриле, то и дело выскальзывали из рук Керри. Он обратил это в пантомиму, изображая разочарованного любовника, закидывал ее руку себе на плечо и притягивал говорящим взглядом: «Я больше никогда тебя не отпущу».