Читать книгу По праву твоего рождения онлайн | страница 35
Горячие ладони заскользили по хрупким бедрам, сметая по пути мешавшую ткань. Кружево испарилось от первого же нетерпеливого касания. И Даша вскинула бедра навстречу надежным рукам.
Первое проникновение вызвало в Дашке агонию удовольствия. Но все не то… Мало… Хотелось больше… Всего!
Дарья нырнула пальцами к лохмотьям, которые раньше были мужскими брюками. Ловко сорвала их, высвобождая возбужденную плоть. И, невзирая на дикое смущение, накатившее на нее, обвила ладонью свидетельство того, как сильно Клим хочет сделать Дашку своей.
– Уверена? – рвано просипел мужчина. – Я могу… подождать… могу… чтобы не больно… тебе…
– Нет! – лихорадочно качнула головой. – Сейчас!
* * *Клим перестал воспринимать реальность. Перед ним, под ним, вокруг него была его Дарья. Его истинная. Его девушка, хрупкая и ранимая.
Приходилось судорожно напоминать себе, что она действительно ранимая и изящная. Он легко может сломать ей косточки, или оставить синяк.
Но сейчас, благодаря метке, все барьеры были стерты. Даша была одурманена желанием и потребностью в нем.
А он… Он устал сопротивляться и убеждать себя, что стерпит, что нужно ждать, и все будет хорошо.
Он хотел, чтобы хорошо стало сейчас. Чтобы его истинная кричала и захлебывалась удовольствием.
Тонкие пальчики несмело и неискушенно оглаживали его член, лаская и подгоняя к бездне. И Дикий понимал, что времени у него катастрофически мало. Он взорвется вот-вот. Слишком сильно он хочет обладать этой девушкой.
Подхватил почти невесомое тело любимой, вклинился меж разведенных бедер и застыл.
Плоть пульсировала, упираясь в мокрые складочки. Дарьяна изогнулась, отчаянно требуя заполнить ее, дать ей это наслаждение и освобождение.
А Клим понял, что и ему мало ее. Он хочет всего и сразу, хочет слышать ее стоны, видеть ее глаза, когда будет брать ее тело и делать своим. На этот раз – по-настоящему.
Жесткой рукой он зарылся в длинные, сводящие ощущением шелка, пряди своими пальцами. Сжал в кулак, намотал, не сильно, но ощутимо.
Дарья открыла глаза, повинуясь немому приказу.