Читать книгу На Туманном Альбионе онлайн | страница 35
Я тоже вручил ей букет из девятнадцати белых роз, символизирующих её возраст количеством и невинность цветом. На цветы у меня ушли почти все остатки моих денег, и, выходя из цветочного магазина, я не без сожаления подумал, что, вероятно, поспешил с отправкой половины зарплаты родственникам. Зато я мог пригласить Хелен после премьеры в паб на Флинт-стрит, где меня обещали кормить и поить бесплатно. Если Руперт не изменит своему обещанию, конечно, в противном случае моих оставшихся на жизнь денег хорошо бы хватило на оплату счёта. Но хозяин заведения своё слово держал, посадил нас за лучший столик и обслужил по высшему разряду. Ближе к полуночи я проводил Хелен до дверей её дома, вернее, отвёз на такси в пригород Лондона, сдал, можно сказать, родителям на руки, и на практически последние деньги на том же таксомоторе уже за полночь приехал домой. Вроде и тренировки не было сегодня, но я чувствовал себя настолько уставшим, что рухнул в постель, проигнорировав даже традиционный душ.
Глава 4
Я лежал в тёплой постели и следил за вальяжно парившими за оконным стеклом хлопьями снега. Это был всего лишь третий или четвёртый раз, когда за всю лондонскую зиму я увидел снег. А ведь уже конец февраля!
Настенные часы в виде футбольного мяча с эмблемой «Челси» – подарок ещё с моей презентации – показывали половину девятого утра. Как хорошо, что сегодня нет утренней тренировки.
А на вечер у меня были замечательные планы! Как-никак встретил здесь, в Лондоне, уроженца небольшого алтайского городка Камень-на-Оби. Звали его Фёдором Максимовичем Чуйко. Это был крепкий дед лет шестидесяти пяти, с русым чубом набок, густыми усами, аккуратно подстриженной седоватой бородкой и хитрым прищуром глаз. Ему только тулупа да двустволки за плечом не хватало для полноты образа.
Он сам на днях подошёл ко мне, причём мы пересеклись на выходе из кинотеатра Notting Hill Coronet с фильма «Мистер Питкин в тылу врага». Я как раз на русском себе под нос возмущался тем, что в зале можно курить, чем многие зрители и пользовались без зазрения совести.