Читать книгу Мой любимый негодяй онлайн | страница 47
Он осторожно прикрыл дверь.
– Мама?
Тишина.
Тристан крался в полумраке на ощупь, на случай если в комнате появилось что-то новое – стул или ночной столик, еще не отмеченные на его мысленной карте.
У ближайшего окна он остановился.
– Мама, я открою шторы?
Тристан раздвинул тяжелую парчовую ткань, и на миг замер, ослепленный светом. Затем перед глазами проявился парк, утопающий в нежной зелени начала лета.
За спиной прошуршали простыни.
– Маркус?
Тристан поджал губы и обернулся.
Она лежала на боку, подложив руку под голову, слишком маленькая для огромной кровати.
– Нет. Это я, Тристан.
Мать выглядела усталой, волосы свалялись в неряшливый пучок. Седины в них было больше, чем натурального цвета. Неприятный сюрприз.
Она даже не пошевелилась, когда Тристан подошел ближе и сел на стул для гостей.
В нос ударил резкий запах лекарств. Прикроватный столик был уставлен бесчисленными склянками с ядами, которыми ее потчевали. Рядом на подносе чашка супа и кусочек хлеба, нетронутый и засохший.
– Добрый вечер, мама.
– Мой милый мальчик, – ласково проговорила она, ища глазами лицо сына.
Тристан взял ее руку. Пальцы настолько исхудали, что у него по спине пробежал озноб. Сама она, казалось, ничего не замечала.
– Почему ты раньше не приходил?
– Я надолго уезжал.
– Лжешь, – вяло возразила она. – Кэри сказала, ты вернулся перед Рождеством.
– Добросовестная маленькая шпионка, эта ваша камеристка. – Шутка не вызвала у мамы улыбку. Беседовать с ней, когда она в таком состоянии, все равно что говорить с пустотой. Даже мимика на лице едва проглядывалась. Тело женщины находилось в комнате, а вот сама она – нет. Тут любой, даже напрочь лишенный иллюзий человек поверит в существование души; ее отсутствие было явно различимо.
– Почему вы не едите? – спросил он. – Мне следует отругать кухарку?
Ответа не последовало.
Камеристка в письмах скрывала, что дела настолько плохи. А может, он сам отказывался читать между строк?
Тристан более внимательно присмотрелся к склянкам на прикроватном столике. Само собой, настойка опия и еще какие-то микстуры – наверное, очередные «средства от всех болезней». В свое время ей это прописывали от «меланхолии»; да и потом тоже, когда мама стала чрезмерно яркой, безумной версией себя, которая заказывала тридцать новых платьев одновременно или пыталась в одиночку отправиться на пароходе в Марокко. В детстве Тристана пугала каждая из версий. Находиться рядом с ней и Рочестером в эти дни было рискованно – все равно что вычерпывать воду ложкой из тонущей шлюпки.