Читать книгу Освобожденный Прометей онлайн | страница 2

Данная поэма почти целиком была написана на　горных развалинах Терм Каракаллы, среди цветущих прогалин и　густых кустарников, покрытых пахучими цветами, что распространяются в　виде все более и　более запуганных лабиринтов по огромным террасам и　головокружительным аркам, висящим в　воздухе. Яркое голубое небо Рима, влияние пробуждающейся весны, такой могучей в　этом божественном климате, и　новая жизнь, которой она опьяняет душу, были вдохновением этой драмы.

Образы, разработанные мною здесь, во　многих случаях извлечены из области движений человеческого ума или из　области тех внешних действий, которыми они выражаются. В　современной поэзии это прием необычный, хотя Данте и　Шекспир полны подобных примеров, – и　Данте более чем кто-либо другой, и с　наибольшим успехом, прибегал к　данному приему. Но　греческие поэты, как писатели, знавшие решительно обо всех средствах пробуждения сочувствия в　сердцах современников, пользовались этим сильным рычагом часто. Пусть　же мои читатели припишут эту особенность изучению созданий Эллады, потому что в　какой-нибудь другой, более высокой, заслуге мне, вероятно, будет отказано.

Я должен сказать несколько чистосердечных слов относительно той степени, в　которой изучение современных произведений могло повлиять на　мою работу, ибо именно такой упрек делался относительно поэм гораздо более известных, чем моя, и, несомненно, заслуживающих гораздо большей известности. Невозможно, чтобы человек, живущий в　одну эпоху с　такими писателями, как те, что стоят в　первых рядах нашей литературы, мог добросовестно утверждать, будто его язык и　направление его мыслей могли не претерпеть изменений от　изучения созданий этих исключительных умов.

Достоверно, что если не　характер их　гения, то формы, в　которых он　сказался, обязаны не　столько их　личным особенностям, сколько особенностям морального и интеллектуального состояния тех умов, среди которых они создались. Известное число писателей, таким образом, обладает внешней формой, но им недостает духа тех, кому будто　бы они подражают; действительно, форма есть как бы принадлежность эпохи, в　которую они живут, а　дух должен являться самопроизвольной вспышкой их　собственного ума.