Читать книгу Время истинных чувств (сборник) онлайн | страница 33
– Нет, ты всё-таки поведай, как ты стал бичом, – наседал Саня.
– Работа у Королёва была очень интересная и секретная, – продолжил описание своего жизненного пути к званию БИЧа мужик. – А жили мы в закрытом городке под Москвой. Там я и познакомился с самой обаятельной и необыкновенной женщиной, которую когда-либо можно было встретить на Земле. А звали её Аннушка. Она была дочерью одного из наших ведущих разработчиков – Богатырёва Ивана Михайловича. Прекрасная семья потомственных петербуржских интеллигентов приняла меня с открытым сердцем. И через год я отважился просить руки Аннушки у Ивана Михайловича. То время было лебединой песней всей моей жизни. Мы с Аннушкой часто гуляли по лесу, и я читал ей стихи Гёте, Гейне, Шиллера. Мы любили друг друга нежно и преданно.
Витёк тяжело вздохнул и, сделав глоток из кружки, молча уставился в небо, провожая глазами пролетавших над их головами уток.
– Ну, а дальше? – прервал паузу Костя.
– А дальше злой рок вмешался в нашу жизнь и разорил уютное семейное гнездо. Был у Королёва некто Кремнев Владимир Кириллович, один из его замов. Но мне всегда казалось, что этот человек был специально приставлен соответствующими органами, чтобы следить за коллективом и связями, которые его члены поддерживали. Меня же он невзлюбил сразу за мою работу в Германии. Вот он-то и сыграл в моей судьбе злую роль демона-разрушителя, укравшего мою душу. Демон-Кремнев, сначала очернив меня, присвоил все мои разработки. Но разработки это ничто. Хуже всего то, что он добился своими подлыми доносами того, что родителей Аннушки после визита в Англию на научную конференцию обвинили в сотрудничестве с секретными службами Великобритании и судили. Говорили, что он шантажировал Аннушку, склоняя к сожительству. Но она, молча, страдала, не открывая мне причину своего увядания. Я очень мучился, видя, как угасает в ней божественный огонёк её души. Однажды я пришёл домой очень поздно с работы и увидел её лежащей на полу. Моя Аннушка ушла из жизни, освободившись от преследований дьявола, приняв цианистый калий. На губах её застыла навсегда улыбка, знаменовавшая освобождение от дьявольского мира зависти и соблазна. Моя Аннушка ушла святой и незапятнанной. Я всю ночь сидел на полу, прижав её голову к своему сердцу, целуя и читая вместо молитв её любимые стихи. Это была самая страшная ночь моей жизни. Ночь, после которой остановилось моё время, и умерла моя душа. С тех пор для меня настало безвременье, и я вернулся сюда, в город где родился и вырос, чтобы как-нибудь дождаться своего часа и уйти с миром.