Читать книгу Вересковый мед онлайн | страница 63

Эрика стояла боком напротив окна, удерживая руками волосы над головой и пытаясь соорудить причёску. И она была в одной рубашке, хоть и длинной, но такой тонкой и прозрачной, что вот так, против света, эта рубашка почти совсем ничего не скрывала.

И Викфорд замер на пороге как вкопанный, держа одной рукой дверь.

Эрика обернулась и воскликнула:

– Вы совсем ополоумели?!

Отпустила волосы, они рассыпались по плечам, вмиг делая её похожей на какую-то лесную деву из тех, что так часто встречаются в балеритских легендах – невинную и прекрасную. А потом она яростно схватила с кровати корсаж и прикрыла им грудь, вспыхнув от злости и смущения.

Но Викфорд уже успел увидеть больше чем нужно. Почувствовать больше чем хотел бы… И разозлиться на себя. И на неё.

– Солнце уже высоко, а вы ещё не готовы! Я ведь говорил, что выезжаем на рассвете, – попытался он скрыть своё смущение за резкими словами.

– Я ещё не собралась! И собираюсь, как видите! – выпалила она и вся покраснела ещё сильнее.

– Как я понял, у вас нашлось время, чтобы наблюдать за мной, но не нашлось времени, чтобы собраться, – он махнул рукой в сторону окна, указывая на разбросанные вещи, и уставился на гобелен над кроватью.

Проклятье!

– Я наблюдала не за вами!

– Ну не за курами же во дворе, – усмехнулся он и нервно провёл рукой по волосам.

– Вы слишком много о себе воображаете! Да как вы вообще смеете ко мне врываться?! Подите вон! Мне нужно одеться!

– А мне нужно сказать вам кое-что очень важное.

Ему бы извиниться и уйти, а у него будто ноги приросли к полу, а глаза к треклятому гобелену.

– Настолько важное?! – она просто пылала яростью. – Ну что же, извольте. – Эрика вдруг отшвырнула корсаж на кровать, развела руки в стороны, и так и осталась стоять в одной рубашке. – Я слушаю тебя, пёс, – произнесла ледяным тоном и вздёрнула подбородок, – что за важные новости ты принёс своей госпоже?

Он опешил. Одно короткое мгновенье он стоял и смотрел, пожирая глазами её фигуру, едва прикрытую тончайшим батистом, и утреннее солнце, что било ей прямо в спину и просвечивало сквозь тонкую ткань, не оставляло почти никаких тайн в складках рубашки. А её тон, которым она сказала это хлёсткое «пёс»…