Читать книгу Вельяминовы. Время бури. Часть третья. Том первый онлайн | страница 29
– Я знаю, что Харальд с Хансом будут себя винить… – норвежцы жили вдвоем, деля комнату в скромной квартирке Красного Креста, где обретался и Степан. Ребята могли уехать домой, в освобожденную Норвегию, по временным удостоверениям беженцев, однако для фельдшеров в Стокгольме сейчас работы хватало. Ханс и Харальд писали длинные простыни показаний, о пребывании в Бухенвальде, Штутгофе и Нойенгамме, для будущего суда над нацистскими преступниками. Степан тоже заверил показания, у адвоката, занимающегося делами Красного Креста.
Харальд успел познакомиться с девушкой, из семьи польских евреев, добравшихся до Швеции после начала войны. Отец Итты умер в Стокгольме, девушка осталась одна, с больной матерью:
– Еврейская община помогает беженцам, – вздохнул Степан, – но здесь раньше мало евреев жило. Зато теперь много… – Итта и Харальд не могли пожениться, норвежское посольство в Стокгольме пока не открыли. Польша, судя по всему, после войны должна была стать социалистической. Довоенные паспорта поляков давно потеряли силу. Харальд не хотел везти в Норвегию нелегально, через леса, почти парализованную, старую женщину:
– Значит, я останусь в Стокгольме, – упрямо замечал фельдшер, – нельзя бросать будущую тещу… – когда Итта приходила в квартиру, Степан и Ханс, деликатно, отправлялись в ближайший парк:
– Иоганн тоже мальчишек в парк водит, кроссами заниматься… – деревянные щиты пестрели афишами о будущем боксерском матче. Нильсен, надежда шведского бокса, как о нем писали в газетах, выступал в тяжелом весе. Иоганн, в последний раз выходил на ринг десять лет назад:
– Последний мой матч в конце тридцать пятого года прошел, – услышал Степан хмурый голос приятеля, – я тогда на двадцать килограмм меньше весил… – Иоганн усмехнулся, – теперь я категорию поменял… – господин Кампе появился на приеме в Красном Кресте в начале мая, после возвращения Степана из Германии.
– Он и раньше в контору приходил… – из будущего кафе до Степана донесся звук электрической дрели, и голос, на неловком шведском языке, с заметным акцентом. У господина Витольда работали одни беженцы. Степан выбил трубку в уличную урну: