Читать книгу Дорога через прошлое онлайн | страница 28
С утра я подался в магазин, где вдумчиво и долго отбирал нужное. В итоге даже дольше получилось, чем мы с Наташей ходили. Когда я сам ходил, то вообще по сравнению с этим разом метеором летал. А все почему? Стоишь и размышляешь, взять ли вот такой соус или не взять. С одной стороны, макароны с соевым соусм неплохо идут, но вот был ли он в те времена? Поиск в интернете на довоенную сою выходил, но такая она была или нет, уже спросить некого. Вообще армейская еда вызывала ощущение, что к ней неплохо бы добавить какой-то приправы, но вот тут и начинаешь размышлять, можно ли такое иметь с собой. Да, я читал некоторые прейскуранты, что всяких пряников и печенья были десятки разновидностей: артель такая-то, и все. Должны быть и совсем незнакомые продукты, что появились с присоединением Прибалтики и Западной Белоруссии с Украиной. Сам помню, как бойцы удивлялись эстонским банкам консервов треугольной формы. Я их тогда не пробовал, это один парень в моем расчете пустой банкой пользовался. А Проша и Иосиф ее увидели и удивились. Я-то нет, в моем времени подобные банки встречались, а им она была в диковинку.
Так что я решил быть осторожней и не оставлять никаких этикеток. Штампы на банках уже никак не исправишь, а что можно, то и удалить. Из-за этого была другая сложность: во что заворачивать. Пакеты из бумаги вечно украшали разными рекламными лозунгами. Но, если долго мучиться, что-нибудь получится. Сахар я решил взять песок, потому как нынче рафинад делается аккуратными брусочками, а тогда был чуть другой по форме и потверже. Я его у бабушки своей еще застал. Ну а сейчас и такого не встретил.
Вернувшись домой, я занялся сначала уничтожением следов этикеток и клейм, а потом – поиском одежды в поход. Затем вспомнил, что надо наделать сухарей, оттого порезал две буханки и засунул их в духовку. Третья уж пусть идет свежей. После сухарей я уже общественно полезным трудом заняться не смог. Так полусобранная одежда и осталась лежать. До этого я был собран и готов ко всему, а потом накатила душевная слабость. Надо ли идти, или лучше подождать, и стоит ли, полагаясь на сон, идти куда-то, не знаю куда, и то, се, пятое, десятое. В такой мерихлюндии я пребывал аж до вечера, и мне даже стыдно всоминать об этом, словно бы я струсил на людях. Хотя, наверное, да, струсил, только внутри себя, а не внешне. С этой душевной слабостью удалось только к вечеру справиться. Но вот прошел еще один день.