Читать книгу Алмазная колесница онлайн | страница 93
– Помыться, побриться, смокинг, белый галстук, цилиндр, – кисло сказал инженер слуге. – Я ненадолго.
Слог третий, в котором Рыбников дает волю страсти
25 мая Гликерия Романовна прокатилась вдоль бульвара впустую – Вася не пришел. Это ее расстроило, но не слишком сильно. Во-первых, теперь она знала, где его можно найти, а во-вторых, ей было чем заняться.
Прямо с бульвара Лидина поехала к Константину Федоровичу Шарму на службу. Старик ужасно обрадовался. Выставил из кабинета каких-то офицеров с бумагами, велел подать шоколад и вообще был очень мил со своей старомодной галантностью.
Вывести разговор на Фандорина было совсем нетрудно. После болтовни об общих петербургских знакомых Гликерия Романовна рассказала, как чуть не угодила в кошмарное крушение на мосту, красочно описала виденное и свои переживания. Детально остановилась на таинственном господине с седыми висками, руководившем дознанием.
Сильный эпитет, как и рассчитывала Лидина, подействовал.
– Для вас, может, он и таинственный, но не для меня, – снисходительно улыбнулся генерал. – Это Фандорин из Питерского железнодорожного. Умнейший человек, космополит, большой оригинал. Он сейчас ведет в Москве очень важное дело. Я предупрежден, что в любую минуту может понадобиться мое содействие.
У Гликерии Романовны упало сердце: «важное дело». Бедный Вася!
Но она не подала виду, что встревожена. Вместо этого изобразила любопытство:
– Космополит? Большой оригинал? Ах, милый Константин Федорович, познакомьте меня с ним! Я знаю, для вас нет невозможного!
– Нет-нет, и не просите, Эраст Петрович имеет репутацию разбивателя сердец. Неужто и вы не остались равнодушны к его мраморному лику? Берегитесь, я взревную и установлю за вами секретное наблюдение! – шутливо погрозил пальцем генерал.
Но, конечно, упирался недолго – обещал нынче же пригласить петербуржца ужинать.
Гликерия Романовна надела серебристое платье, имевшее у нее прозвание «фатального», надушилась пряными духами и даже чуть-чуть подвела глаза, чего обычно не делала. Хороша была так, что минут пять не могла выйти на лестницу – все любовалась на себя в зеркало.