Читать книгу Портрет смерти в полный рост онлайн | страница 3
Зато здесь можно было увидеть любого из тех известных людей, кого вам не удастся встретить на прогулке в парке или в холле театра между двумя актами спектакля. Если повезёт, то можно и перекинуться словом с кем-то иным – нужным, но недоступным в другой обстановке.
Если же вам недостает духа пройтись язвительными репликами по творениям самого Грея, вы можете с чистой совестью ругать выставленные тут же немногочисленные, но достаточно бездарные творения дочери художника. Беспомощные, подражательные, блёклые. Более чем хорошенькая авторша, мнящая себя художницей, с мрачным видом ходила между картинами, изредка поправляя что-то на стендах. Нарочитое равнодушие давалось ей с трудом.
– Так хороша собой и так удручающе бездарна! Если бы не отец, вряд ли её приняли бы в Академию, – донеслось до девушки. Дорианна вздрогнула и ещё больше помрачнела. Но она слишком хорошо относится к себе, чтобы расстраиваться из-за этого. Анна наклонилась за упавшей со столика листовкой и шагнула через натянутую ленточку ограждения к стенду, который ещё только готовили к экспозиции. Здесь можно немного успокоиться, перебирая рисунки в большой коробке.
– Нет, друг мой Макс, вот в этом ты не прав. Вы все не правы. Это юное создание так прекрасно данной Богом красотой, что любое творение её рук должно тут же быть объявлено талантливым. Господь – не человек, он не ошибается, – услышала Анна низкий мелодичный женский голос с противоположной стороны стенда.
– Но Бэла, ведь ты же не думаешь, что все вокруг должны обожать тебя только за то, что ты красива. Всякий раз, выходя на сцену, разве ты надеешься только на Господа, который должен был бы дать тебе все и сразу. Ведь тебе тоже приходится снова и снова преодолевать свою лень, слабость, дурное настроение и становиться творцом этих прекрасных образов, движений, которые заставляют публику кричать от восторга и бросать охапки цветов тебе под ноги.
– Ты льстишь мне, как всегда. Но если бы только ты знал, что самая убедительная мысль, подстегивающая меня на сцене, это боязнь старости во всех внешних её проявлениях. Сохранять юность и красоту, данные свыше, много труднее, чем создавать прекрасные образы в танце. Мысль, что обожатели мои, запомнив меня на сцене и в славе, будут снисходительнее к моей увядающей красоте, заставляет меня делать всё то, что вызывает эти аплодисменты и восторги. Вовсе не славы я жажду, а ощущения, что всё ещё молода и хоть чем-то хороша.