Читать книгу Последнее волшебство. Недобрый день. Принц и паломница (сборник) онлайн | страница 87

Он был приятным спутником. Мы знали друг друга с детства – с того времени, когда я сопровождал Амброзия в Бретани, где он собирал войско, чтобы отвоевать у Вортигерна Британию; а Ульфин маленьким рабом прислуживал моему наставнику Белазию. Жизнь мальчика в услужении у этого странного и жестокого человека была тяжелой, но после смерти Белазия Утер взял его к себе, и скоро Ульфин возвысился до положения доверенного слуги. Теперь это был темноволосый сероглазый мужчина лет тридцати пяти, тихий и неразговорчивый, какими бывают люди, сознающие, что обречены на одинокую жизнь. Годы, проведенные во власти извращенного Белазия, оставили на нем неизгладимый отпечаток.

Как-то вечером я сочинил песню и спел ее низким холмам Виновии, где по отлогим склонам, поросшим дроком и папоротником, и по широким вересковым пустошам с редкими соснами, ольхами да прозрачными купами берез струятся в узких лесистых оврагах чистые извилистые ручьи.

Мы устроились на ночлег в одном таком березнячке, где земля сухая, а тонкие гибкие ветви, недвижные в теплом вечернем воздухе, свисают вокруг шелковым шатром.

Вот моя песня. Я назвал ее Песней изгнания, позже мне случалось слышать ее с изменениями, обработанную знаменитым саксонским певцом, но первоначальный текст принадлежит мне:

• Тот, кто одинок,
• Часто ищет утешения
• В милосердии
• Создателя, Господа Бога.
• Печален, печален верный друг,
• Переживший своего господина.

• Мир для него пуст,
• Подобно стене под порывами ветра,
• Подобно брошенному замку,
• Где сквозь оконные переплеты сыплется снег
• И на сломанном ложе
• И в остывшем очаге
• Выросли целые сугробы.
• Увы, золотая чаша!
• Увы, зал для пиров!
• Увы, меч, оборонявший овчарню и яблоневый сад
• От волчьих когтей!
• Умер волкоборец,
• Законодатель и опора законов,
• А вместо него на королевском престоле —
• Сам же тоскливый волк
• И с ним орел и ворон.

Я пел, поглощенный своей песней, а когда наконец замерла последняя нота и я, подняв голову, огляделся, оказалось, что, во-первых, Ульфин по ту сторону костра заслушался и по щекам его бегут слезы, а во-вторых, что мы не одни. Ни Ульфин, ни я не заметили, как к нам по пружинящему мху подошли двое.