Читать книгу Группа. Как один психотерапевт и пять незнакомых людей спасли мне жизнь онлайн | страница 40

Не открывая глаз, я без дальнейшего понукания сказала им:

– Мне было стыдно.

– Стыд – это прикрытие. Что под ним? – уточнил доктор Розен.

Я опустила голову в ладони и принялась мысленно обыскивать тело в поисках ответа. Я приподнимала уголки покрова стыда, чтобы увидеть, что там затаилось под ним. Я видела свое лицо, лицо пятилетней девочки в детской далеко за полночь, искаженное ужасом, пока я чесалась и чесалась. Ужас от того, что я не знала, как попросить о помощи. Оттого что в итоге пришлось идти к педиатру, высокой женщине средних лет с толстыми пальцами и гулким голосом, и рассказывать о своей попе. Оттого что во время чтения в детском саду, когда мы рассаживались на полу, мне приходилось втискивать подошву кроссовки в щель между ягодицами, чтобы облегчить зуд, и сделать это так, чтобы никто не заметил. Оттого что я была грязной и жила в теле, наполненном пищей, которую не могла перестать поглощать, и с червями, от которых чесалась попа. А больше всего было ужаса оттого, что мое тело – грязная проблема, которой не было ни у кого.

– Ужас, – ответила я.

Доктор Розен одобрительно кивнул.

– Вы подбираетесь ближе.

– К чему?

– К себе и своим чувствам, – он обвел руками комнату. – И разумеется, к нам.

– И как эта прогулка по аллее памяти мне поможет?

– Посмотрите на Патрис и спросите ее, может ли она отождествиться с вами.

Патрис вздрогнула и замотала головой: мол, не смотрите на меня. Спустя один удар сердца она пустилась в рассказ о том, как ей неудачно поставили медицинскую клизму. Потом Рори упомянула о своем отвращении к анальному сексу, а Марти дополнил все это историей о непроходимом запоре, которым страдал в детстве. К концу сеанса каждый поделился «попной» историей.

Через пару дней после этого я позвонила родителям. Мы с папой обсудили залипающие тормоза в машине, перспективы «эгги» в чемпионате Хлопкового кубка и холодную не по сезону погоду в Чикаго. Потом я «дала Розена»: ни с того ни с сего спросила его о моей детской истории с острицами. Что он об этом помнит? (немногое) Сколько раз они у меня были? (несколько) А у брата и сестры они были? (нет) На заднем плане я услышала голос матери: «Почему Кристи спрашивает об острицах?» – и покрепче сжала телефонную трубку. Признание в том, что я вступила в группу терапии, копилось во рту, но растаяло, когда я представила ее ужас при осознании, что я обсуждала «попных червяков» с целой группой людей. К тому же, если бы я рассказала о докторе Розене и группе, пришлось бы признать, что я не сумела ни заставить себя быть счастливой силой воли, ни не рассказывать людям о своих делах.