Читать книгу Ставка на удачу онлайн | страница 41

– Постарайся, дорогой. А теперь слушай! Работают они ни шатко и ни валко. Если точно сказать – вообще не работают! Через день забегут три парня, заведут мотор и давай бульдозер по площадке гонять. Или единственную сваю три часа забивают.

– Зачем?

– Для показухи! Это, друг, изображение бурной деятельности. Шум и грохот! Пусть народ в округе думает, что стройка кипит, но меня-то не проведешь. У меня не только ум, но и интуиция.

* * *

Чем ближе подходила Татьяна к дому на Болотной улице, тем страшнее ей становилось. Как будто она была не в знакомом Рощинске, а в глухом лесу, где волки воют и филины ухают.

Перед подъездом Рузова остановилась, глубоко вдохнула и вошла.

Спустившись на несколько ступенек, она увидела, что дверь в полуподвал открыта.

Это была типичная мастерская заваленная картинами, мольбертами, палитрами с засохшей краской и прочими атрибутами живописцев.

В углу у окна стоял у холста художник с усами, как у Дали. Зарубин сразу заметил Татьяну, мельком глянул на нее и продолжал творить! Он мурлыкал какую-то песенку, не отвлекаясь от работы. А зачем суетиться? Ну, пришла очередная натурщица.

Пусть раздевается и подождет.

Много их здесь ходит!

Но Татьяну это как-то обидело. Она вспомнила уроки журналистики и попыталась сразу взять быка за рога.

– Так! Если не ошибаюсь, вы художник Тимофей Зарубин.

– Он самый, но я что-то не понял! Вы кто?

– Не надо так волноваться. Я не из налоговой инспекции. Но вам от этого не лучше. По заданию своей редакции я веду расследование.

– По какому поводу?

– По поводу фальшивых картин.

– Каких именно?

– Фальшивых! Это значит поддельных и липовых… Вы были на выставке «Нашего дома»?

– Был.

– Вы видели там «Даму с попугаем»?

– Видел.

– Очень хорошо! Только не говорите мне, Зарубин, что это подлинный Брюллов. Это липа! Вы согласны?

– Согласен! Вернее, у меня тоже закрались сомнения. Только неудобно как-то стоя разговаривать. Вы садитесь вот сюда, в кресло.

Татьяна чувствовала, что Зарубин не просто разволновался – он испугался!

Художник стал галантным. Он усадил Рузову в массивное деревянное кресло, стоявшее в центре мастерской.