Читать книгу Шесть алых журавлей онлайн | страница 57
Птичка встрепенулась в кармане. Как бы мне ни хотелось ее выпустить, я не могла оставить Кики одну в комнате – госпожа Дайнань взяла за правило обыскивать ее без предупреждений каждую пару дней.
Кики ежедневно искала моих братьев, но не добилась успехов даже в том, чтобы передать отцу весточку. Деревня Тяньи находилась так далеко от материка, что новости сюда почти не доходили.
Я зашла на кухню и заглянула в большой котелок, кипящий на огне.
В мои основные обязанности входило приготовление супа – именно благодаря ему госпожа Дайнань до сих пор не выставила меня за дверь. Он привлекал много посетителей.
Рецепт придумала мама. Она умерла, когда мне было три года, но я на всю жизнь запомнила тепло и вкус ее супа. А еще как вылавливала из котелка куски мяса и вынимала рыбьи хребты. Или нанизывала на ложку луковые кольца и наслаждалась хрустом редиса и ярко-оранжевой моркови. Но больше всего мне запомнились ее песенки, которые она сочиняла, пока мы трудились на кухне.
- Тяннари жила у моря,
- И разводила огонь для котла и ложки.
- Варись, варись, суп для гладкой кожи.
- Тушись, тушись, рагу для густых волос.
- А что она делала для счастливой улыбки?
- Пироги, пироги, со сладкими бобами
- и сахарным тростником!
После маминой смерти я продолжала наведываться на кухню, чтобы помочь поварам сварить ее суп. Это единственное блюдо, которое мне разрешали готовить – и то, вероятно, из жалости, – зато я набила на нем руку. Братья просили о супе всякий раз, когда плохо себя чувствовали, и хоть они сильные, крепкие и редко болели, их было шестеро. Их уязвленное эго и поцарапанные коленки служили мне поводом отточить мамин рецепт.
Во время готовки я чувствовала себя ближе к ней – и счастливой. Почти. Хотя о чем еще можно нынче просить? Только тогда я забывала о проклятом горшочке на голове и о проклятье, лишившем меня голоса. Или о том, что мои братья находились непонятно где, запертые в теле журавлей, потерянные для меня.
Кроме того, когда я не готовила, на кухню заступала госпожа Дайнань. Ее стряпня была на вкус как бумага – безвкусная и практически несъедобная. Она бы подала и ослиный навоз, если бы это сберегло ей деньги, но в основном владелица таверны повторно кипятила остатки костей с полусгнившими овощами и, как я подозревала, помоями.