Читать книгу Шанс на счастье онлайн | страница 73
Лев Иванович лежал и думал о том, как быть дальше. Много лет он жил заботой о Кате. Он чувствовал свою нужность, свою незаменимость. И хотя последние три года он вообще не оставлял Катю одну больше чем на пару часов, в душе он ощущал свободу, ту свободу, которую обрел, сбежав от Алевтины. Ему даже казалось, что его покойный друг Коля пожертвовал собой ради его свободы, его тихого счастья, его ощущения значимости. Коля-то знал, как тяжело живется Леве под асфальтовым катком Алиной воли.
С Алей Лева чувствовал себя второстепенным и малозначимым. Все семейные решения принимала она, да и исполняла по большей части она. Его всегда ставили перед свершившимся фактом, и ему оставалось только следовать приказу. Как и на службе. Лев Иванович совершил в жизни две крупные ошибки: пошел после института в армию и женился на Але. В армию пошел, потому что не хотелось сесть на сто двадцать рублей инженерской зарплаты, а на Але женился, потому что боялся – в какой-нибудь глухомани, куда его отправят служить, вообще не окажется свободных невест. А он был не из тех, на ком женщины виснут гроздьями и ради которых бросают мужей.
И вот теперь Кати больше нет. А с ней ушла и его свобода. Хорошо, что Аля отказалась его принять обратно в неволю. Он ей за это был искренне благодарен. Но теперь он бомж. Здесь, в квартире зятя, напоминавшей ему фабричный цех – стиль лофт, объяснила ему внучка, – он в своих клетчатых шлепанцах и махровом халате поверх синих треников с лампасами чувствовал себя неуместным, нелепым, инородным и, сидя в гостиной перед телевизором, ощущал, что портит собой тщательно продуманный интерьер.
Он пробовал было надевать рубашку с галстуком, но в галстуке ощущал себя еще нелепее. Маша привезла ему собранные Алей вещи двадцатилетней давности, про которые он и думать забыл. От них пахло затхлостью и нафталином, и все, включая нижнее белье, было ему мало. Зачем Аля все это хранила? Зачем потом собирала? Выбросила бы на помойку – и дело с концом. Нет, вспомнил он, Аля не могла. Деревенская девочка, носившая после войны сшитые из старой мешковины трусы, подвязанные проволокой, не могла выбросить добротные малоношеные вещи без дыр и пятен. Выросшая в городе Катя не могла понять эту Алину трясучку над каждой тряпкой и раздавала ненужные вещи направо и налево. Аля всегда возвращалась от Кати с ворохом одежды, которую потом приспосабливала для себя и дочери, за глаза осуждая Катю за транжирство. Аля все время осуждала за что-нибудь Катю. Наверное, она просто завидовала Кате, которой все давалось без особых усилий. Катя, казалось, просто принимала дары от благосклонной к ней судьбы.