Читать книгу Личное дело онлайн | страница 2
Саша Андреев был самым низеньким и слабым мальчишкой в седьмом «А», да к тому же носил очки. Учитель физкультуры едва натягивал ему четвёрки, зато по всем остальным предметам Саша учился только на «отлично». К тому же он прекрасно играл в шахматы и обычно участвовал во всех шахматных олимпиадах, неоднократно завоёвывая победу для своего класса и школы. На этот раз должен был состояться предварительный внутришкольный турнир среди семиклассников. Но Саша Андреев, как назло, заболел, и классная руководительница седьмого «А» «англичанка» Алла Сергеевна заменила в списках участников его фамилию Никиной.
– Но ты же обязательно выиграешь! – убеждённо сказал Алик, удивляясь волнению друга.
– А если нет?
– Брось! В шахматах ты после Сашки – лучший. Это все знают!
Ника хотел ответить, но не успел: их с Аликом догнали двое одноклассников – высокий и худой Костя Лисовский по прозвищу Костяк и низенький толстый Андрей Козлов. Надо сказать, что они были весьма неприятной парочкой. Если Стаса, Алика и Нику в классе называли «тремя мушкетёрами», то Андрея и Костю – «толстым и тонким». Они постоянно держались вместе и обожали устраивать одноклассникам разные мелкие пакости. Больше всего от их козней страдали именно «мушкетёры», потому что чаще других осмеливались давать отпор обидчикам. Особенно вражда обострилась после того, как ребятам удалось раскрыть своё первое дело. Козлов тогда заявил, что «папаша Стаса поймал преступников, а сыночку и его дружкам грамоты вручили по блату».
Отец Стаса – Сергей Петрович Белоконь – был капитаном милиции, что и дало Козлову повод поставить под сомнение заслугу «мушкетёров». С тех пор он ещё больше стал совать нос в дела неразлучной троицы. Вот и теперь, не успел начаться учебный год, как «толстый и тонкий» уже не давали ребятам прохода.
– Эй, Новиков, Стрижнов! – позвал Костяк. – А где ваш третий мушкетёр?
– Он ранен, – ответил Ника.
– Да-а? – присвистнул Андрей. – И кем, интересно? Гвардейцами кардинала?
– Отвали, – посоветовал Алик.
– Чего-чего? – прищурился Лисовский.