Читать книгу Спаси меня онлайн | страница 11
Иногда после бессонных часов ночного дежурства Сэма охватывало странное чувство, почти галлюцинация: ему казалось, что он слышит голос Федерики, будто стоит ему обернуться, как ее силуэт мелькнет где-то в глубине больничного коридора. Умом он понимал, что это всего лишь результат усталости, что такого не может быть, но он не старался прогнать от себя эти видения, он к ним привык.
Ветер дул все настойчивее и злее. Сэм решил, что пора возвращаться к машине, но, пройдя полпути, он вдруг повернул назад.
– Знаешь, я давно уже хотел рассказать тебе кое-что, Федерика…
Его голос дрогнул.
– Я никогда раньше тебе не признавался… Я вообще ни с кем об этом не говорил…
Сэм замолчал, как будто не был уверен в том, что следует продолжать признание.
Разве обязательно все рассказывать тому или той, кого любишь? Он сомневался, но тем не менее продолжил:
– Я не говорил тебе об этом просто потому, что если ты в самом деле там, наверху, то ты и так все знаешь.
В то утро он как никогда раньше чувствовал присутствие своей жены. Возможно, все дело в сказочном и нереальном пейзаже. Все кругом было покрыто чистым белым снегом, и ему казалось, что он сам словно на облаке.
Он говорил долго-долго, не останавливаясь, но и не торопясь, подробно рассказывая о том, что терзало его сердце все последние годы.
Это не было ни признание в измене, ни напоминание об их старых проблемах, ни жалоба на денежные затруднения. Это – другое. Гораздо более серьезное.
Закончив рассказ, он почувствовал себя изможденным, точнее – опустошенным.
Прежде чем уйти, он тихо сказал:
– Я только надеюсь, что ты все еще меня любишь…
–3–
Спасти кому-нибудь жизнь все равно, что влюбиться; это лучше любого наркотика. Потом ходишь по улицам и видишь, что все преобразилось. Кажется, что обрел бессмертие, как будто спас жизнь самому себе.
Отрывок из диалога из фильма Мартина Скорсезе «Воскрешая мертвецов»Больница Святого Матфея
17:15
Каждый вечер Сэм совершал обход своих пациентов, оставляя напоследок одни и те же две палаты. К этим больным он всегда заходил в последнюю очередь, то ли потому, что очень давно их наблюдал, то ли потому, что считал их членами своей семьи, хотя ни за что не признался бы в этом даже самому себе.