Читать книгу В ночь большого прилива онлайн | страница 24

“Не помнишь”! Надо же сказать такое!

– Помню, конечно. Просто… я не знал, что его так зовут.

– Это я его так зову, – тихонько сказал Валерка и смутился.

Мне очень хотелось спросить про Братика, но я не решался. Опасение, что все может исчезнуть, не оставляло меня. Исчезнуть от неосторожного шага, от лишнего слова…

Несколько минут мы шли молча. По солнцу и тишине. От центра на окраину, мимо деревянных домов, по улицам, на которых прошло мое детство. И вдруг я понял, куда ведет меня Валерка: к старой трехэтажной школе, где я когда-то учился.

Перед школой тоже было пусто. Блестели стекла, тень от кленов лежала на красных кирпичных стенах. Странно! Ведь говорили, что школу недавно оштукатурили… На квадратном кирпичном столбике, у самых ступеней, я заметил сделанную мелом надпись: “Машка – ведьма”. Я сам это когда-то написал. Надо же, не стерлось до сих пор!

– Сколько сейчас тебе лет? – вдруг спросил Валерка.

Я остановился от неожиданности. Потом вспомнил Володьку. И, сам не зная почему, с мрачноватым юмором сказал:

– Двенадцать.

– Вот и хорошо, – серьезно откликнулся Валерка.

Мы вошли. По коридору гулко разнесся звук наших шагов – в пустых школах летом шаги всегда очень гулкие. Никого не встретив, мы подошли к спортивному залу. Валерка медленно отвел скрипучую дверь. В зале было пыльно и не прибрано. В беспорядке стояли и валялись, задрав “копыта”, спортивные “кони” и “козлы”. В затянутые сеткой высокие окна падали широкие лучи.

Мы пересекли зал и оказались у дверцы – она вела в комнатку, где хранились мячи, стойки для прыжков, кольца, спортивные маты. В эту же каморку наш физрук Василий Антонович отправлял иногда наиболее расходившихся на уроке мальчишек – “подумать и успокоить нервы”. Нам нравилось сидеть в полумраке и развлекаться потихоньку случайно найденными интересными штуками: ракетками, гантелями, деревянными гранатами и плетеными мячиками для хоккея.

Однажды за старыми матами я отыскал заржавленную рапиру…

Сейчас за дверцей была не каморка, а длинный, освещенный пыльной лампочкой коридор. Маты сплошными штабелями лежали у кирпичных стен, их хватило бы на тысячу школ. Между ними оставался лишь узкий проход, да и то не совсем свободный: кое-где почти до пола свешивались с потолка толстые канаты и рваные волейбольные сетки. Конец коридора терялся в сумраке.