Читать книгу Насельники с Вороньей реки онлайн | страница 2

На Севере люди умирают по-разному… Как, впрочем, и везде. Бывает, спит человек в своей избушке или палатке, да и не проснётся. Или оступится на ледяной корке, упадёт и стукнется о каменную кромку виском. Или провалится в полынью на тридцати-сорокаградусном морозе, да и так и замёрзнет в реке. А может случиться и так, что человек простывает, сперва намокнув в воде, затем продрогнув на пронизывающем осеннем ветру и, наконец, вымотавшись до бессознательного состояния. Тогда человек умирает медленно и мучительно, задыхаясь от кашля в проволглом спальном мешке, не в силах развести костёр, на котором можно вскипятить банку чая. Жизнь покидает его медленно, вытекая по капле, и он застывает постепенно и страшно, то на короткое время поднимаемый надеждой, то придавливаемый мыслями о неизбежности смерти, гаснет, как прозрачный огонёк фитиля в луже расплавленного парафина, задолго до того как подоспеет помощь.

Проблема как раз в том, что помощь здесь может не подоспеть никогда.

Потому люди на Севере стараются не путешествовать в одиночку: напарник всегда может найти выход из практически безнадёжной для одинокого странника ситуации, подаст руку на переправе, вытащит из полыньи, поможет поддерживать огонь у жилища. Ну а в крайнем случае – принесёт известие о твоей смерти в ближайшее селение: вот, мол, умер достойный товарищ или раб Божий там-то и потому-то, закопал я его в мерзлоту и поставил над ним крест с перекладиной или столбик со звёздочкой.

Ну а там будут разбираться или нет – будущее покажет.

Человек, на останки которого я смотрел уже минуты три, явно путешествовал в одиночку. Он так и лёг здесь, на сухом пригорке в самых верховьях Вороньей реки, на хрустящей подстилке из сухого оленьего лишайника – ягеля, прижавшись правой скулой к стелющимся веточкам брусники, лицом на юг, к лежащей перед ним тонкой полосе ивняка с отдельно торчащими тополями, один лишь взгляд на которую вызвал бы у жителей Центральной России гримасу отвращения, но бывшую для обитателей местной тундры просто дремучим лесом. Ведь этот ивняк и эти тополя – единственная лесная растительность от самого края таёжных лесов в сотне вёрст к югу и до кромки Северного Ледовитого океана и потому называется здесь «лесом».