Читать книгу Дурдом онлайн | страница 19

Шлагбаум пил из кружки маленькими глотками, ел сахар вприкуску, с хрустом перемалывая его мощными челюстями. Я принюхался к содержимому кружки и, поморщившись, отхлебнул чуток. Так и есть – чистейший чифирь.

Шлагбаум довольно захихикал, глядя на мину на моем лице.

– Подзабыли в Парижах наш революционный напиток. Я пристрастился к чайку в первую сибирскую ссылку в Верхоленске. Дело «Южно-Русского рабочего союза». Помните?

– Что-то припоминаю, – неопределенно пожал я плечами.

Действительно, что-то знакомое, но что – я вспомнить не мог.

– Вас тогда еще не было на свете… Впрочем, прочь воспоминания! К делу. На чем я остановился? А, настало время действовать. Меняются времена. Меняются подходы. Ульянов – этот «профессиональный эксплуататор русского рабочего движения», как я писал о нем еще в одиннадцатом году, слишком много внимания уделял пропаганде и агитации. Эсеры делали ставку на террор и насилие. Вчерашний день! Каменные топоры и луки со стрелами! С буржуазией надо бороться ее собственными методами!

Он вскочил и заметался по комнате, он искрился энергией, как замкнувшая высоковольтная линия электропередачи.

– Народ – пролетариат, колхозное крестьянство и трудовое фермерство – прозябает в холоде и нищете. Пора позабыть старые распри. Деньги – вот адская машина революционера нашего времени! К чему брать с боем почту, телеграф и банки? К чему завоевывать газеты и телевидение? Их можно скупить!

Надо признать, некоторая логика в его словах была. Они возбудили во мне профессиональный интерес. Где, интересно, он собирается взять деньги на почту, телеграф и банки?

– Откуда взять деньги, спросите вы, – он будто прочел мои мысли. – Экспроприация экспроприаторов. Буржуазия сама должна передать нам орудия, которыми будет выкопана ее могила!

Еще интереснее. Моя любимая тема – экспроприация. Эх, если бы поконкретнее.

– Моисей Днепрогесович… – начал я.

– Не скромничайте. В узком кругу можете называть меня настоящим именем.

– Простите, а как?

– Вы шутите? Конечно, Лев Давидович. Фамилия моего отца, скромного колониста из Херсонской области, была Бронштейн. Позже я приобрел вторую – партийную – фамилию. В насмешку я позаимствовал ее у старшего надзирателя Одесской тюрьмы, куда в первый раз отправил меня ненавистный самодержавный режим. Я стал Львом Троцким!