Читать книгу HOMO CARCERE. Человек в тюрьме онлайн | страница 36
На этом всё. «Сытые» и «счастливые» можем ждать обеда. По большому счёту, ждать его начинаешь непосредственно после окончания «завтрака». Потому что сказать, что ты хотя бы перекусил – нельзя. Ты просто ввёл в свой организм через ротовую полость некоторое количество калорий, что позволяют твоему организму поддерживать состояние жизнедеятельности. Ни о каком насыщении и удовольствии от трапезы речи не идёт от слова совсем.
Мне и моим сокамерникам образца 2021 года очень повезло. Причём в данном случае я употребляю это слово без кавычек. Сейчас объясню. До 2018 года обед в СИЗО подавали в общей тарелке. То есть первое и второе бухали в одну ёмкость, где оно неизбежно перемешивалось между собой и в таком виде приносилось в камеры. Учитывая невысокую пищевую привлекательность каждого блюда по отдельности, смешиваясь, они приобретали и вовсе тошнотворный вид.
Лишь благодаря Наталье Кондратьевой, – дай бог ей здоровья! – члену ОНК (Общественная наблюдательная комиссия), к концу второго десятилетия двадцать первого века в правило внесли изменения и разделили подачу первого и второго блюда для заключённых в разные тарелки. Так что нам выпала честь наслаждаться почти комплексным обедом. Пускай качество отдельных ингредиентов и продолжало оставаться на уровне сопоставимом с плинтусом и с таким же вкусом. На первое, как правило, подавалась бурая бурда, которую почему-то называли «суп». Но кипячёная вода со свёклой – ещё не «борщ», чтобы там не говорили тюремные повара. Хлебать такое неприятно и почти невозможно. Единственное, что хоть немного напоминало «первое» – свекольник с солёными помидорами. На второе – «котлета» (пожалуй, всё меню тут можно смело заключать в кавычки). Бесформенный запечённый кусок то ли мяса, то ли печени. Гарнир – тушёная капуста или варёная картошка – это хотя бы не противно проглотить, испортить такое даже при желании сложно. Вечером тот же варёный картофель и местный деликатес – жареная сельдь. Сейчас я заявляю почти без сарказма, потому что хоть и прожаренная в старом подсолнечном масле, но, всё же, не утратившая до конца своих вкусовых качеств настоящая рыба. Её я ел даже с некоторым подобием удовольствия.