Читать книгу Проклятие Пелопа (сборник) онлайн | страница 3
В предисловии к своему сочинению автор писал: «Трибуле – урод, Трибуле – немощен, Трибуле – придворный шут: тройное несчастье, которое его озлобило. Трибуле ненавидит короля за то, что он король, вельмож – за то, что они вельможи, людей – за то. что не у всех горб на спине. Его единственное развлечение – беспрерывно стал кивать вельмож с королем, ломая более слабого о более сильного. Он развращает короля… разжигает в нем низменные чувства; он толкает его к тирании, невежеству, пороку… Король – лишь паяц в руках Трибуле, всемогущий паяц, и шут дергает его за ниточку».
В подталкивании короля к пороку Трибуле преуспел. В том, что называют изящным эвфемизмом «амурные приключения», Франциск I действительно был неутомим. О его похождениях написано предостаточно – начиная от Маргариты Наваррской, родной сестры короля, которая в своем сборнике новелл «Гептамерон» под именем «одного принца» вывела своего венценосного братца, и кончая Ги Бретоном, чья многотомная истории Франции под общим названием «Женщины и короли», повествующая об альковных деяниях французских монархов и их приближенных, сейчас издается и в России.
Что же до невежества, к которому якобы толкал своего господина Трибуле, то здесь картина была иной: Франциск I известен как покровитель искусств, под его патронажем творили Маргарита Наваррская и Клеман Моро, Франсуа Рабле и Бенвенуто Челлини…
В. Гюго не мог не знать этого. Но не мнимое невежество короля, не действительное его сластолюбие были главными мишенями писателя. Гюго обличал тиранию.
Пьеса была поставлена и после первого же представления запрещена цензурой. Цензоров, надо полагать, не очень заботили забавы короля, жившего тремя столетиями раньше. Они, безусловно, поняли, в какую цель метил автор пьесы. Время же было тревожное: не успели французы свергнуть одного Бурбона, Карла X, как на трон забрался его кузен, герцог-буржуа Луи Филипп. Трон сто ял не очень устойчиво. Цензоры обязаны были глядеть в оба.
Тщетная предосторожность. Монархия во Франции приказала долго жить. Пьесу Гюго вскоре забыли – высокими художественными достоинствами она не отличалась, злободневность же ее пропала. А вместе с пьесой канул снова в Лету ненадолго извлеченный из нее романтиком Гюго придворный шут Франциска 1 бедняга Трибуле.