Читать книгу Полдень, XXII век онлайн | страница 21
– Надо было ходить пешкой на е-один-дельта-аш…
– Тогда летит четвертый конь.
– Пусть. Пешки выходят в пространство слонов…
– Какое пространство слонов? Где ты взял пространство слонов?! Ты же девятый ход неверно записал!
– Слушайте, ребята, уведите Сашку и привяжите его к дереву! Пусть стоит.
Кто-то, должно быть один из игроков, возмущенно завопил:
– Да тише вы! Мешаете ведь!
– Пойдем посмотрим, – сказал Панин. Он был большим любителем четырехмерных шахмат.
– Не хочу, – сказал Кондратьев.
Он перешагнул через Гургенидзе, который лежал на Малышеве, завернув ему руку до самого затылка. Малышев еще барахтался, но все было ясно. Кондратьев отошел от них на несколько шагов и повалился на траву, потягиваясь всем телом. Было немного больно напрягать мускулы после перегрузок, но это было очень полезно, и Кондратьев сделал мостик, потом стойку, потом еще раз мостик и наконец улегся на спину и стал глядеть в небо. Панин уселся рядом и стал слушать вопли болельщиков, покусывая травинку.
«Может быть, пойти к Кану? – подумал Сережа. – Пойти к нему и сказать: „Товарищ Кан, что вы думаете о межзвездных перелетах?“ Нет, не так. „Товарищ Кан, я хочу завоевать Вселенную“. Фу ты, чепуха какая!» Сережа перевернулся на живот и подпер кулаками подбородок.
Гургенидзе и Малышев уже кончили бороться и подсели к Панину. Малышев отдышался и спросил:
– Что вчера было по ЭсВэ<ЭсВэ – стереовизор: телевизор со стереоэкраном.>?
– «Синие поля», – сказал Панин. – Транслировали из Аргентины.
– Ну и как? – спросил Гургенидзе.
– Могли бы и не транслировать, – сказал Панин.
– А, – сказал Малышев, – это где он все время роняет холодильник?
– Пылесос, – поправил Панин.
– Тогда я видел, – сказал Малышев. – Нет, почему же, фильм неплохой. Музыка хорошая. И гамма запахов хороша. Помнишь, когда они у моря?
– Может быть, – сказал Панин. – Только у меня смелфидер испорчен. Все время разит копченой рыбой. Это было особенно здорово, когда она там заходит в цветочный магазин и нюхает розы.
– Вах! – сказал Гургенидзе. – Почему ты не починишь, Борька?
Малышев задумчиво сказал: