Читать книгу Друг детства онлайн | страница 9
– Ты отвлекай как-нибудь Лялю, ладно? – сказал отец.
Как отвлекать, Сашка не знал. Но Ляля придумала сама – они взяли первую попавшуюся книгу и ушли наверх. Сидя на дедушкином тулупе, они до ночи читали друг другу вслух «Большие надежды» Диккенса, пока Ляля не заснула. Сашка тихонько слез с лежанки, прикрыл Лялькины ноги полой тулупа, а потом нагнулся и легко прикоснулся губами к ее щеке, задев и краешек рта – ему так давно хотелось этого!
На похоронах Инны Бахрушиной плакали даже мужчины, а Лялькиному отцу, который еще не успел уехать в Израиль, стало плохо с сердцем. Бабушка стояла, все так же глядя в пространство, а слезы безостановочно лились по ее щекам. Не плакала одна Лялька – упрямо наклонив голову, закусив губу, она гневно смотрела на происходящее. Сашка подошел и взял ее за руку. Маленькая влажная ладошка дрожала. Но потом, посреди ночи, Лялька так страшно разрыдалась, что Татьяна Сорокина вскочила и, как была – в ночной сорочке и босиком, – помчалась на бахрушинскую половину, а Сашка накрыл голову подушкой, но все равно слышал Лялькин безумный крик:
– Мама! Мама! Мама…
Отец же так напился на поминках, что даже не проснулся. А Сашка лежал, захлебываясь от слез, и чувствовал, как черный звериный ужас заползает ему в душу. Вот это казалось ему и есть смерть: темнота, одиночество, пыльная духота подушки, слезы, крик…
Потом Лялька замолчала. К Сашке пришла мама, обняла его и поплакала вместе с ним. Утром он боялся увидеть Ляльку, но она была ничего, только бледная и опухшая от слез. И еще какая-то замедленная – от прежней резвости в ней не осталось и следа. До конца лета они продержались на Диккенсе, благо его было аж тридцать томов. Сидели все вместе на веранде и читали по очереди – даже бабушка постепенно настолько пришла в себя, что прочла им своим гулким басом целую главу из «Тайны Эдвина Друда». Татьяна взяла отпуск и помогала Бахрушиным, потому что бабушка хотя и читала Диккенса, но в остальном справлялась плохо. Она забывала самые простые вещи и порой сидела, с недоумением разглядывая нож и картофелину: что с ними надо делать, она не понимала.