Читать книгу Наследство Ньютона онлайн | страница 47
– Почему же? – Возразил Корнев. – По Шпенглеру, цивилизация – это следующая стадия развития человечества после варварства, которая возникает при разделении умственного и физического труда, и судьба культуры всецело зависит…
– Вот! – Остановил его Марлин. – Именно зависит, но не есть цивилизация. Человечество стало рациональнее, и в этом смысле, выражаясь молодежным языком, более продвинутым. Хотя, следует ли называть прогрессом то, что повсеместно мы наблюдаем на Земле?
Тут он неожиданно замолчал.
– Что Вы имеете в виду? – Спросил Корнев.
– А то, что мы мало отличаемся от сообществ, которые были до нас. Не надо думать, что варвары не имели своей культуры. Шумеры, эллины, скифы, египтяне, как и ацтеки, конечно, все имели свою цивилизацию и культуру. Да, они приносили человеческие жертвы, но в абсолютном исчислении это смешные величины в сравнении, например, с жертвами, которые принесли современные войны. Даже нельзя сопоставлять. Мы не изменились. Бросьте! Человек не меняется, а значит, и не умнеет. Человек был и остался стадным существом. Просто накапливается опыт. Создатель скроил нас прочно и изменения человеческой природы, если и идут, то со скрипом. Впрочем, я в этом сильно сомневаюсь.
Марлин опять изобразил свою крайне неприятную улыбку.
– Другое дело, логика событий. Личность, как и популяция людей, подвержена влиянию судьбы, иначе говоря, реализации харизмы собственной программы. По-другому вразумительно объяснить невозможно. Культура, цивилизация здесь не причем. Вспомните, как конкистадоры расправились с инками, европейские переселенцы с индейцами во вновь открытой Америке? А разве не так поступал, к примеру, Чингисхан? Почитайте, мой друг, историю исчезновения народа тангутов, имевших тысячелетнюю культурную традицию. От них ничего не осталось. Великий Монгол, уничтожил всех под корешок. Но, покорив полмира, он остался первобытным кочевником, варваром. Он любил девственную природу и не любил города. Это естественно для человека.
У старика потеплели и заслезились глаза, ему явно вспомнилось что-то ностальгически близкое и дорогое. Неловким движением Марлин, как бы смахнул влагу с ресниц. Корнев продолжал молча его слушать.