Читать книгу Спасение Романовых онлайн | страница 21

Она ударила его по лицу, и это была не дамская пощечина. Он почувствовал во рту вкус крови. Нина рыдала в голос, кривилась некрасиво. Быстро пошла вперед и скрылась в толпе. Он ее не преследовал.

В своей комнате пять на шесть метров Кривошеин лежал на кровати и листал толстую тетрадь в кожаном переплете, мелко исписанную бегущими строчками. Вполуха слушал вражеские голоса за дверью, исполнявшие радиопьесу специально для него.

– Нет, Юлий Захарович, вы как хотите, но это форменное безобразие! Этот солдафон, он совсем уже… Ну и что же, что он в органах работает? Ему поэтому полы можно не мыть? Он что теперь – граф какой? Мы с белой костью еще в семнадцатом году покончили! Тут ему слуг нету!

– Тише, Лариса Кузьминична. Мы же прямо под его дверью.

– Ну и пускай! Я ему и в глаза скажу! Каждый должен мыть места общего пользования в свою очередь!

Лариса Кузьминична специально повысила голос, чтобы ее было слышно всей квартире.

 Кривошеин закрыл тетрадь на словах: «– Куда? – спросил Медведкин. – Туда, – мотнул головой Бреннер».

Где-то далеко, на другом полюсе извилистого коммунального мира слышался лязг кастрюль, шум воды и некрасивые голоса соседок. С улицы через открытое окно звенели трамваи и свистели голубятники. Но эти звуки не заглушали разговор Ларисы Кузьминичны и Юлия Захаровича, а лишь создавали для него выразительное звуковое сопровождение.

– А как его заставить? Как? – вопрошал Юлий Захарович.

– Надо писать. Есть же у него начальники.

– Ох, нет, Лариса Кузьминична, лично я писать не буду и вам не советую. И не просто не советую, а даже запрещаю.

– Запрещаете?

– Да, запрещаю! Вы же нас всех под монастырь подведете.

Теперь голоса звучали приглушенно, секретно, но Кривошеин все равно отчетливо слышал каждое слово. Он поселился здесь пять лет назад и с тех пор ни разу не убирал места общего пользования. Просто игнорировал свои обязанности в коммунальном сообществе. Никто из жильцов большой квартиры не решался сделать замечание капитану НКВД, но время от времени тихое возмущение прорывалось наружу, и соседи обсуждали эту больную тему будто бы между собой, но так, чтобы Кривошеин слышал.