Читать книгу Горький вкус соли онлайн | страница 30
Ему исполнилось уже девять лет, так что удар отца не мог его испугать. К тому же он знал, что отец любил его сильнее, чем сестёр, сильнее, чем Тишку, поэтому Сашка не боялся. Батя всегда был им доволен; видя, как сын рубит дрова или помогает на сенокосе, приговаривал: «Мужик!». Сашка верил, что отец и маму любил – если бы не водка, то они бы и не ссорились. Да, одна беда была с ним: пил он часто и много, приходил откуда-то помятый, озверевший и вечно доискивался повода, чтобы побить мать. Раньше, когда Сашка, как говорят, «под стол пешком ходил», матери часто доставалось, а как только он подрос и стал постоянно вмешиваться, побои прекратились.
Отец потом пил, а Сашка сидел с ним за столом на кухне, смотрел и ждал. Иногда отец молчал ― тогда молчал и сын. Иногда отец, понимая, что сын его караулит, пьяно посмеивался над ним, но Сашка всё равно молчал. Но иногда отец говорил. И вот тогда Сашка слушал, впитывая каждое его слово. Тот рассказывал о лесоповале, о деревьях-великанах.
«Бывало, – говорил, – подойдёшь к сосне, прежде чем спилить, положишь руку на ствол, а дерево – будто теплом отдаёт, будто душа живая под корой дышит. И кора такая же шершавая, как мои ладони».
Отец всегда в этот момент смотрел на свои руки: большие, мозолистые, красно-коричневые от мороза, ветра и солнца.
«Так вот я и мекаю, сын, что деревья – они как люди. Не как все люди, а как мы, деревенские. Даже слово для нас одно: де-ре-во – де-ре-вен-ски-е. Грубые, крепкие, но простые и безобидные. До поры до времени, конечно».
А потом он вспоминал товарищей своих – друзей, погибших под соснами, проводил по лицу своей жилистой ладонью, замолкал и пил молча.
А Сашка всё ждал. У него слипались глаза, жутко хотелось спать, но он просто ждал. Щипал себя или ударял по щеке, чтобы не уснуть. Ждал, пока пьяная удаль и злость отца уйдут и он начнёт засыпать прямо на кухонном столе. Тогда Сашка тормошил его и вёл спать на веранду, если летом, а если зимой – оставлял на кухне, расставляя табуретки в один ряд. Стаскивал с него огромные, тяжелые кирзовые сапоги, укрывал одеялом. А под утро отец трезвел и переходил в горницу.