Читать книгу Лис Улисс и клад саблезубых онлайн | страница 10
– Поэтому мы собираем деньги ему на операцию, – с некоторым облегчением сказал Каррамб.
– Да. Уже порядком собрали, – заметил одноглазый.
– Только все равно мало! – вставил одноухий и ударил одноглазого локтем.
– Дорогой Хаврош! – воскликнул Каррамб. – Я убежден, что ты не сможешь пройти мимо судьбы несчастного тюленя…
– Бргх… – сказал Евгений.
– …и пожертвуешь на операцию. О, как это символично! Тюлень спас пингвина, а теперь пингвин спасет тюленя!
– Обалдеть, – вымолвил одноглазый.
– Как в кино, – добавил одноухий.
– Об этом будут кричать все газеты.
– Пусть все знают!
– Итак, мой друг? – многозначительно произнес Каррамб, и все три хорька в упор уставились на Евгения.
Пингвин съежился. Он понимал, что его обманывают, но был так напуган, что достал кошелек. Может, удастся дешево отделаться…
Через полчаса Евгений вышел из кабака. Денег в его кошельке больше не было. Он прошел к набережной, уселся на пустую скамейку и грустно уставился в землю.
– Извините, пожалуйста… Мне кажется, что вы несчастны, – раздался рядом чей-то мягкий голос.
Евгений поднял голову и увидел перед собой лиса…
КонстантинКот Константин чувствовал себя несчастным. Он сидел на стуле, а за его спиной несли вахту два здоровых волка, и каждый держал в лапах дубину. Но самой большой проблемой были не волки, а тщедушный заяц, развалившийся в кресле напротив. Заяц курил сигару, пил мартини и носил дорогой костюм, темные очки и имя Кроликонне.
– Константин, – медленно, словно нехотя, проронил заяц, – скажи, ты любишь жизнь?
– Ну… Я к ней привязан, – угрюмо ответил кот. Вопрос ему не понравился.
– Очень не хотелось бы тебя от нее отвязывать.
– Так и не надо, – посоветовал Константин. – Не идите против своего желания.
– Я бы и рад, но что подумают звери… Они скажут, что Кроликонне уже не тот, если какой-то кот позволяет себе не вернуть ему долг и при этом остается живым. Понимаешь, Константин? Такая ситуация создает сложную дилемму. Либо не вернул долг, либо жив. Но никак не вместе. Этому правилу много веков, и кто мы такие, чтобы менять древние традиции?