Читать книгу Диетлэнд онлайн | страница 30
Когда мама была маленькой, она тоже была черно-белой, но не такой круглой, как бабушка и ее сестра. В день, когда я родилась, она взглянула на меня и поняла, что будет звать иным именем, чем то, которое впишет в свидетельство о рождении.
– У тебя были темные волосы, – рассказывала она мне, – такие длинные, что я могла обернуть ими палец. И такая нежная розовая кожа. И щечки, пухленькие и румяные. Ты была такая милая и сладенькая, как ягодка. Моя маленькая сливка[3].
Горошины, жемчуг, ягоды, сливы – круглые формы были моими с самого рождения.
Каждый первый день в новом учебном году, когда учителя зачитывали список учеников и доходили до моего имени – Алисия Кеттл, – мне приходилось говорить им, что меня зовут Плам.
Плам. Жир. Жируха.
Алисия – я, но не я.
В гостях у Делии мы пробыли пять месяцев, затем переехали в собственную квартиру. Мои родители развелись, отец остался в Айдахо. Мама на свою зарплату секретарши на кафедре биологии в университете могла позволить лишь небольшую квартирку с темными деревянными панелями, которые всасывали в себя тепло солнечных лучей, и богомерзким ковролином тошнотворного оранжевого цвета. Мы жили в квартире несколько лет, пока Герберт не скончался от инсульта. Делия была так несчастна одна, что умоляла нас вернуться в дом с гляделами, кинопаломниками, фотографами.
Мама сказала, школа возле дома куда лучше моей, но на самом деле ей просто не терпелось сбежать из жилого комплекса с грязными подгузниками, плавающими в бассейне. Она все решила без меня, и мы поехали.
В доме на Харпер-лейн мы находились под постоянным наблюдением. Поглощая за завтраком овсянку, я отрывала взгляд от миски, чтобы увидеть за окном очередного фотографа, который улепетывал, как испуганная мышь, стоило моей тапочке врезаться в стекло. Занавески в спальне были постоянно задернуты, но я знала – люди там, за тонкой тканью, ждут, смотрят. Делии и моей маме, похоже, было наплевать на незнакомцев с их вечно щелкающими фотоаппаратами. Делия и мама могли уйти из дома, сбежать ненадолго, для них кинопаломники были лишь временным неудобством. Я думала, хуже уже быть не может.