Читать книгу История Запада. Колониальная эра. Том I онлайн | страница 54
О том кем был этот человек, ведутся споры. В окружении короля Томас Кромвель появился уже в зрелые годы. Человек этот не был знатен, это известно абсолютно точно, поскольку знатность позволила бы отследить его родословную. Скорее всего, он происходил из семьи кузнеца из Путни-Хилл, одного из самых криминальных пригородов Лондона. Интересно, что сам Томас Кромвель, достигнув высот и ощущая себя, по-видимому, неподвластным закону, рассказывал многим из своего окружения, что в юности был головорезом и разбойником. Известно, что он оставлял Англию, и принимал участие в итальянских войнах как наемник. Из Италии Кромвель вернулся пропитанный всеми миазмами итальянской политической культуры: скрытный, двуличный, жестокой. Привезя с собой в Англию «Государя» Макиавелли, он, как говорят, сделал эту книгу настольной.
Так чем же отличался Томас Кромвель от Томаса Уолси? – Тем, что он не только не препятствовал проявлениям деспотических черт Генриха VIII, но напротив, всеми силами им потворствовал. Хладнокровный и расчетливый от природы, этот новый канцлер стремился всегда к результату, средства его не интересовали. Эффективность решения стоявших перед правительством задач, зависела от возможностей короля. Возможности короля ограничивались его прерогативами. Чтобы власть была по-настоящему эффективной, по мнению Кромвеля, следовало добиться диктатуры, то есть такого состояния, при котором Генрих VIII не был бы связан ни законом, ни волей Парламента. Слабости, капризы, сердечные склонности монарха, были использованы Кромвелем для выстраивания правительственной диктатуры, то есть в интересах самого Кромвеля. Средства достижения абсолютной власти были в духе Макиавелли: обман и тонкое манипулирование людьми, перемежавшееся с насилием.
Нужно заметить, что Кромвелю потребовалось произвести достаточно много политических расправ, прежде чем привести систему английской власти к искомому состоянию. Но результат стоил того. Традиционные английские свободы были задушены. Уолси боялся Парламента, как гнезда вольнодумства и источника сопротивления монаршей воле. При Кромвеле необходимость королевской власти считаться с Парламентом отпала. И Парламент, и суды превратились в политические инструменты правительства, безгласные и безвольные, и то какой акт или какое решение им следовало принять, зависело уже не от них, а всецело от воли, или даже от прихоти Генриха VIII. Древние английские законы, учреждавшие представительный характер правления не были отменены, они были сохранены, но сохранены, единственно, как декорация, как ширма для ничем не сдерживаемого и фактически ничем не ограниченного произвола Генриха VIII Тюдора.