Читать книгу Стальная акула. Немецкая субмарина и ее команда в годы войны. 1939-1945 онлайн | страница 82

– В таком случае, что я могу для вас сделать? Что-нибудь для души?

– Это наш первый выход в город, – с улыбкой сказал Бюлов.

– Ну, тогда выбирайте, герои.

– Я уже выбрал, – заявил Фёгеле. – Беру девушку, которая не хотела продать мне сигарет.

Девушкам Дора сказала:

– Эти господа – мои гости. Обслужите их по первому разряду.

А потом повернулась к Тайхману:

– Пойдем со мной, малыш, я знаю, что ты большой дока в этом деле. Может, и я у тебя чему-нибудь научусь.

Комнаты девушек были на втором этаже. Личные апартаменты Доры располагались на третьем.

– А где твой муж?

– Зачем он тебе?

– Он на службе?

– Нет, он уже давно на пенсии.

Она показала ему гостиную и спальню. Обе, насколько мог судить Тайхман, были отделаны со вкусом. Дора пустила в ванну горячую воду.

– После хорошей ванны чувствуешь себя заново народившимся. Я хочу, чтобы ничто не напоминало тебе о твоей гнусной работе. Пусть она останется в другой жизни. Забудь о ней на время, хорошо?

– Для этого придется очень сильно постараться.

– Может быть, мне удастся помочь тебе.

Когда он вышел из ванной, на Доре был пурпурный бархатный халат. Аромат, исходивший от нее, стал сильнее и приятнее, чем раньше. Она откинула одеяло на кровати, где легко разместились бы три человека. Тайхман никогда до этого не видел ничего подобного и даже немного испугался. У него повлажнели ладони, совсем как во время первого воздушного налета. Дора выключила люстру, оставила гореть только лампу у кровати, которая излучала теплый, красно-желтый свет.

– Не слишком ли велика для тебя кровать, малыш?

– Да, великовата.

– Не волнуйся. Со мной она не покажется тебе большой.

Она выскользнула из своего халата и выключила лампу – он видел ее обнаженное тело не больше секунды.

Какое-то время, может быть, всего несколько мгновений – он не знал сколько – Тайхман был счастлив, поскольку сумел забыть прошлое, настоящее и все на свете, кроме Доры. Его тело подхватила волна, смывшая все незначительное и открывшая ворота для одной-единственной вещи, которая остается человеку, когда надеяться больше не на что.