Читать книгу Блатные псы онлайн | страница 20
– А грузишь ты меня, начальник, – с тяжелой усмешкой глянул на него исподлобья Сколков, – потому и молчу. Как загрузишь, так и скажу. Что ничего ты не сделаешь, скажу. Тебя потом самого через эти трубы протащат, аж по самые саксофоны!..
– Чью-то силу за собой чувствуешь?
– Сам почувствуешь… Да только поздно будет!
– Думаешь, Никиткин такой крутой?
– А узнаешь!
– Значит, все-таки Никиткин? – усмехнулся Одинцов.
– Никиткин?! Я этого не говорил!
– Говорил! И Никиткин узнает, что говорил!
– А если говорил, то что? Да, я его знаю! И силу его знаю! И знаю, что с тобой будет, майор, если ты от меня не отстанешь!
– И что будет?
– А то и будет!
Максим понял, допрашивать Сколкова дальше – только время терять. Не сдаст он своего босса, не признает его участие в той каше, в которую бросили вариться Лукомора…
Глава 4
Жизнь – это дорога. Множество дорог. Одна дорога ведет тупо вперед по времени – ровно, по прямой. Есть дорога, по которой карабкаешься вверх – этапы взросления и становления, карьерная лестница, социальный лифт, все такое прочее. Есть дороги, которые ведут в Рим – через Урюпинск, Москву, Париж и другие закоулки. Это дороги в географическом смысле – маршруты движения, пути сообщения, способ для перемещения в пространстве людей и вещей, с ними связанных. Если так рассуждать, то тюрьма – это вовсе не жизненный тупик. Передвижение во времени здесь есть – завтрак, обед, ужин, понедельник, вторник, апрель, май, одиннадцатый год, двенадцатый… Перемещение в пространстве ограниченное, но все-таки существует – прогулки, этап, начиная от перевода из одной камеры в другую и заканчивая «столыпинским» вагоном в зону… Но все-таки тюрьма – это тупик. Особенно, если нет продвижения вверх – от худшей доли к лучшей, от одного статуса к другому. И еще здесь должна быть связь с волей, должна быть дорога, по которой гонят «коней», а точнее, воровскую почту. Именно такой дороги в триста четырнадцатой камере и не было, отчего ощущение жизненного тупика усиливалось.
Окна задраены наглухо, веревку из одной камеры в другую не перебросишь, «дорогу» не натянешь, «коня» по ней не пустишь. Для того администрация и провела в камеру вентиляцию, чтобы не было таких вот информационных «сквозняков». Был еще способ передачи информации – перестукивание через батарею парового отопления. Лукомор знал такую азбуку из двадцати восьми букв, умел туковать, но поймут ли его в соседней камере? Не те сейчас времена, обмельчал народ. Даже через «очко» к людям не докричишься. А был такой способ – сливалась вода в унитазе, и через гулкую пустоту в нем налаживался разговор.