Читать книгу Узник Двенадцати провинций онлайн | страница 31

Я этого не хотел. Как мог бережно я взял его в руки. Теплое крошечное сердечко едва трепетало в моей ладони. Невесомая головка слегка покачивалась, глаза были закрыты.

Я заклинал его жить. Головка бессильно упала. Внезапно гнев охватил меня.

– Ну и черт с тобой, гадкая птица. Проваливай. Подыхай, если хочешь. Я и сам справлюсь, вот так-то. Ты мне не нужен!

Слезы потекли по моим щекам, кулаки сжались. Одна капля упала прямо в его клюв, когда он широко раскрыл его, чтобы вдохнуть в последний раз, и, к моему удивлению, исчезла в нем. Он сглотнул, тихонько икнув.

– Не лучше ли зерна солириса соленая слезинка? – шепнул мне голос Силде, которая бесшумно подошла сзади. – Ты видел, как жадно он ее выпил? – Она положила руку мне на плечо. – Он будет жить, Гвен, я уверена.

Кончиком пальца я снял с уголка глаза вторую слезинку и дал ему выпить, потом еще одну, и еще.

После этого мне удалось напоить его водой. Через час он проглотил первое зернышко. Я ликовал. Я унес его в дом, прикорнувшего в чашечке моих ладоней. Йорн одобрительно похлопал меня по плечу.

– Ну вот, тебе удалось, Гвен! Поздравляю! Теперь могу тебе сказать: я не очень-то верил. Не каждый день увидишь пойманного свистуна. Это просто диво дивное. На моей памяти ты первый во всей округе его изловил.

– Спасибо, Йорн.

– Береги его. Не забывай смачивать зерна в можжевеловой, иначе они их не переваривают. Сам я их не кормил, но слышал такое и еще много всякого…

Приручить пибила было нелегко, но постепенно он привыкал к моему присутствию, к моему голосу. День за днем я сокращал разделявшую нас дистанцию. Когда он впервые просунул клюв между прутьями клетки в ожидании корма, меня бросило в дрожь. Дальнейшее было детской игрой. Он уже давался в руки, ел с моей ладони. Когда его крошечные коготки сжимали мой палец, я нес его, как короля, а он восседал гордо, встопорщив хохолок и расправив крылья, но даже не пытаясь улететь.

Йорн отправился на свою последнюю вахту на побережье. Силде была опечалена больше обычного; я самонадеянно полагал, что она ревнует меня к птице. Я берёг свистуна как зеницу ока, засыпал с мыслью о нем, а проснувшись, сразу бежал к нему. Он приветствовал меня радостной трелью. Я носил его с собой в кармане повсюду: к реке, в хлев, на рынок. Он слушал меня, склоняя головку. Торговцы, таможенники, досужие кумушки посмеивались, глядя, как идет Заблудший со своим пибилом-свистуном. Но мне до них не было дела. У меня появился друг, собрат по неволе. Кто-то, кто меня понимал, впервые после старого Браза. Он даже научился повторять кое-какие ругательства знахаря. И чтобы скрепить наш союз и воскрешение, которым он был обязан уголку моего глаза, я назвал его Даер, что по-бретонски значит «слеза».