Читать книгу Высшая мера онлайн | страница 18

– Не столь трепетный? – уважительно спросил Апыхтин, и это был его первый выпад, неосторожный, незапланированный. – Выпьем, – сказал он, уходя в тень, не настаивая на своем вопросе, а даже как бы о нем и позабыв.

Поэт выпил до дна, замер на какое-то время, прислушался к себе и, словно убедившись, что все получилось так, как и задумывалось, с облегчением поставил стакан на столик.

– Да, можно и так сказать, – проговорил он уже твердо, даже с некоторым вызовом, видимо, коньяк придал ему уверенности в том, что живет он достойно и по совести. – Не столь трепетный. Это вы правильно изволили заметить. – В его словах зазвучали нотки горделивой церемонности.

– Итак – деньги? – Апыхтин безжалостно оборвал поэта, уже готового излиться чувствами, мыслями, а то и стихами.

– Да, Владимир Николаевич, да... С сожалением приходится признать, что мы пришли к тому времени, когда все упирается в деньги.

– Для этого не надо было никуда идти, – жестко заметил Апыхтин – поэт ему надоел, а кроме того, легкий, почти неуловимый выпад Чувьюрова почему-то его задел, он почувствовал, что старикашка, сидящий перед ним, бывает другим – горделивым, обидчивым, под хмельком даже готовым оскорбить человека, который отнесется к нему недостаточно уважительно. – Для этого не надо было никуда идти, – повторил Апыхтин. – Всегда и все рано или поздно упиралось в деньги. Разве вы этого не знали раньше?

– Как-то о другом были мысли, – ответил поэт, и эти слова тоже не понравились Апыхтину – в них прозвучала почти неуловимая нотка превосходства. Дескать, вы о деньгах, а мы внизу-то о духовном помышляем, может быть, даже о возвышенном.

– Главное, чтобы были мысли-то! – рассмеялся Апыхтин, осаживая поэта. – О чем пишете, Серафим Иванович?

– Как вам сказать... – Коньяк разбирал старикашку все сильнее, и теперь у него уже пошли жесты – этак раздумчиво он раскрыл мятую, как у обезьянки, ладошку и отвел ее в сторону. – Знаете ли, поэтическое восприятие жизни, художественное осмысление происходящего, объяснение в любви к этому прекрасному миру... – Поэт развел в стороны обе ладошки, как бы показывая Апыхтину тот мир, о котором он пишет с любовью, может быть, даже с восторгом, мир, ему, банкиру, недоступный.