Читать книгу Еще один шанс… онлайн | страница 24
Впрочем, возможно, он уже приходил и раньше. Просто последние несколько дней меня усиленно поили той немецкой отравой, от которой все время тянуло в сон. Так что бодрствовал я чаще всего по ночам, когда добровольные помощники лекаря во главе с мамкой по имени Суюмбике предавались спокойному сну. Я же в это время пытался делать хоть что-то, что оказалось бы полезным для моей успешной легализации в этом мире… О как заговорил! Ну чистый шпиён, мать его за ногу… Ну да идем дальше. А то самое единственное, что оказалось мне доступно о ночную пору, это совершенствоваться в языке. И, как бы мое следующее утверждение ни звучало нелепо, продвинулся я в этом направлении довольно далеко. Особенно когда слегка привык к местным реалиям и потому почти перестал отвлекаться на толпы носящихся по полу тараканов…
В принципе я уже на второй день заметил, что как-то неожиданно быстро продвигаюсь в освоении местного варианта русского языка, который вроде как совершенно не знаю. Нет, кое-что похожее было, но похоже это было в равной мере как на современный мне русский, так и, скажем, на украинский. А также на белорусский, чешский, польский и, вероятно, еще на какие-нибудь языки. Ну и на старо– или, вернее, церковнославянский тоже. А его я хоть и знал ничуть не лучше, скажем, чешского, но на слух вполне отличал. А куда деваться? В церковь ходим. И на Рождество и Пасху со свечками и постной рожей перед аналоем стоим. Рядышком с нужными людьми. Они, впрочем, тоже верующие те еще, тоже стоят не потому, что душа велит или к Богу тянутся, а потому, что так положено. Раз сам в церкви, то и самики там же стоять должны… Кое-какие обрывки я начал понимать почти сразу, а буквально через несколько часов уже врубался почти во все. Почему так произошло? А бог его знает. Я вот где-то читал, что когда какие-то чудики проводили опыты с головным мозгом, раздражая его кору слабыми разрядами электрического тока, то одна из подопытных теток внезапно начала наизусть читать стихи на древнегреческом. Притом что сама никогда в жизни ни одного древнегреческого текста не то что не читала, а даже в глаза не видела. Во прикол-то… А потом выяснилось, что у нее был старший брат, он учился в гимназии, в каковой знание греческого и латинского являлось обязательным по программе, и оттого эти самые тексты вынужден был читать. И делал он это вслух. А она, тогда еще соплячка, просто играла рядом. Так что есть предположение, что кроме той самой оперативной памяти, которой мы вполне свободно оперируем, обращаясь к ней, когда нам надо, и извлекая из нее те сведения, что доставили себе труд заучить и запомнить, существует другая, глубинная, и в ней остается все, что наши органы чувств зафиксировали хотя бы мельком. Походя. Вот только что-либо извлечь оттуда по своему желанию мы практически не в состоянии. Оно выходит или при помощи таких вот ученых, действующих методом «научного тыка», или еще при каких-нибудь экстраординарных воздействиях. Ну типа того, что случилось со мной. Мне еще повезло, что пацанчика звали так же, как и меня, Федором, а то точно бы моментально спалился… Понимать все, что мне говорили, я начал довольно быстро, а вот говорить… С этим была проблема. Меня все время тянуло говорить так, как я привык. Поэтому долгими бессонными ночами я лежал и старательно составлял и проговаривал шепотом фразы, привыкая к ним и добиваясь того, чтобы они стали для меня привычными. А утром, выхлебав очередную порцию немчинова зелья, проваливался в глубокий сон.