Читать книгу Две половинки онлайн | страница 37

– Посмотрим, – неопределенно буркнула Стася.

Они поговорили еще немного, тетушка старательно записала продиктованные Стаськой номера справочных телефонов больницы, чтобы узнавать о здоровье дачного соседа, рассказала о новом кулинарном шедевре, освоенном Зоей Михайловной, и удавшемся необыкновенно пироге, посетовав, что племяннице не довелось его отведать с пылу с жару.

– Приезжай завтра. На Кулишки сходим, в церковь, пирога поедим.

– А бог его знает, что завтра будет, – не обнадежила обещанием Стася.

Попрощались они как-то невесело. Отчего бы это?

Полночи Стаська вертелась, крутилась, вздыхая тягостно, всё носились в голове обрывки каких-то тревожных, отгоняемых мыслей, впадала, как в омут, в короткий сон-забытье, просыпалась испуганно и начинала снова ворочаться неугомонно.

Диван, на котором она устроилась в гостиной, уступив свою большую кровать-лежанку в спальной «хорошему доктору», не имел к ее растревоженному состоянию никакого отношения. Этот монстрик, как и кровать, радовал, можно сказать, потрясал своей монументальностью и при раскладывании превращался в трехместный, что вдоль, что поперек спортзал спальных возможностей. Стася сама, долго и упорно, выискивала себе «диванчик» не хилых размерчиков, не огрызок какой и примерялась, проводя в магазинах полевые испытания посредством укладывания тела на предлагаемые поверхности.

– Что ли, не в меру ты впечатлительная, Игнатова? Или барышня нервная? – выдвигала предположения своего беспокойства Стаська.

Вставала, плелась в кухню попить водички, посещала туалет, снова ложилась… и все повторялось.

Часа в три ночи Стася сдалась. Откинула одеяло в сторону столь решительным резким жестом, что оно разноцветной бабочкой упорхнуло через спинку дивана на пол. Ворча под нос нелицеприятные характеристики самой себе, Стаська подняла одеяло, бросила его на диван и пошагала в кухню, исконно российское пристанище от всех забот.

– Хватит! – приказала себе госпожа Игнатова строго. – Все! Набаловалась! Давай напрямую!

А напрямую, откинув пенообразный камуфляж, из предлагаемых поводов своего беспокойства и бессонницы, выходило только одно: