Читать книгу Власть коммуникации онлайн | страница 5
Два важных примера различной значимости могут проиллюстрировать этот сдвиг во взаимодействии между властью и контрвластью в мире цифровых сетей коммуникации. Первый – это вызов, брошенный WikiLeaks обстановке секретности в правительстве и манипуляциям информацией во внутренних и международных делах. Секретность всегда была главным инструментом любого, законного или незаконного, правительства, с помощью которого оно принимает решения от имени своих граждан, не ставя их при этом в известность о положении дел. Благодаря работе WikiLeaks по разоблачению действий правительства, касающихся всех граждан, но утаиваемых якобы из соображений национальной безопасности и тем самым недоступных общественному надзору, у граждан появились новые возможности контролировать своих представителей. Второй пример – это рост в 2010–2012 гг. социальных движений протеста против несправедливости существующего социального порядка и недемократических политических практик в более чем ста странах и тысячах городов по всему миру, которые, используя Интернет и беспроводные средства связи, выстроили автономный процесс коммуникации, приведший к самокоммуникации и самоорганизации и в конечном счете – к существенным сдвигам на множестве уровней в политических системах и общественном сознании. Я не буду здесь обращаться к эмпирическому материалу и приводить подробный анализ этих процессов, поскольку все это уже было изложено в другой публикации [Castels, 2012], а также представлено в научных докладах [Castels, 2010; 2011]. Я сосредоточусь на значении этих событий в контексте представленного в этой книге анализа взаимоотношений коммуникации и власти.
Однако прежде чем напомнить читателю об основных чертах этих социальных практик, думаю, необходимо с аналитической точки зрения подчеркнуть, что власть социальных сетей, воплощенная в Интернете, – это не просто технологическая характеристика, поскольку Интернет, как и всякая технология, относится к материальной культуре, а стало быть, представляет собой культурную конструкцию. В данном случае – это культура свободы.