Читать книгу Империя. Третий Рим. Книга 2 онлайн | страница 4
Ахмат не смог прорваться через Угру, ему пришлось отступать по голодным степям в морозное время. Его армия понесла тяжелые потери. Больше он не мог угрожать Москве масштабным вторжением. Власть ордынская окончательно рухнула.
В борьбе с Ахматом Ивана III поддержала Церковь. Епископ Ростовский Вассиан требовал от государя твердости: «Достойный похвал Великий князь Димитрий, прадед твой, какое мужество и храбрость показал за Доном над теми же окаянными сыроядцами – сам он впереди бился и не щадил жизни своей ради избавления христиан… Так и теперь, если последуешь примеру прародителя твоего, великого и достойного похвал Димитрия, и так же постараешься избавить стадо Христово от мысленного волка, то Господь Бог, увидев твое дерзновение, также поможет тебе и покорит врагов твоих под ноги твои. И здрав и невредим победоносцем будешь перед Богом, который сохранит тебя и покроет… главу твою своею сенью в день брани»[3].
Однако с запада над Москвой все еще нависала громада Великого княжества Литовского. До середины XV века оно планомерно вело экспансию на восток, пользуясь раздробленностью русских княжеств под игом Орды. Русь защитила Литву от монгольского вторжения в XIII веке, и, таким образом, не разоренная татаро-монголами Литва превратилась за два века из языческого дремучего угла в великую державу от Балтийского до Черного моря. Литва была территориально крупнее России, демографически сильнее и экономически богаче. Однако у Москвы было немало доброжелателей на землях Литовской Руси. Поэтому Иван III решился развернуть вектор экспансии с востока на запад.
Владимирская икона Божией Матери
© vlad ikona spisok /shutterstock.com
По словам академика Д. Лихачева, «во второй половине XIV и в начале XV в. Москва неустанно занята возрождением всего политического и церковного наследия древнего Владимира. В Москву перевозятся владимирские святыни, становящиеся отныне главными святынями Москвы. В Москву же переходят и те политические идеи, которыми в свое время руководствовалась великокняжеская власть во Владимире. И эта преемственность политической мысли оказалась и действенной, и значительной, подчинив политику московских князей единой идее и поставив ей дальновидные цели, осуществить которые в полной мере удалось Москве только во второй половине XVII в. Идеей этой была идея киевского наследства»[4].